Стихи классиков
Русская литература – Русские стихи – Детские книги – Пётр Андреевич Вяземский – Стихи Петра Андреевича Вяземского – Устаревшие русские слова и их значение
< < < На радость полувековую…
Брайтон > > >
Самовар
***
Семейству П. Я. Убри[1]
Отечества и дым нам сладок и приятен.
Державин[2]
Приятно находить, попавшись на чужбину,
Родных обычаев знакомую картину,
Домашнюю хлеб-соль, гостеприимный кров,
И сень, святую сень отеческих богов, —
Душе, затёртой льдом, в холодном море света,
Где на родной вопрос родного нет ответа,
Где жизнь — обрядных слов один пустой обмен,
Где ты везде чужой, у всех — monsieur N. N.
У тихой пристани приятно отогреться,
И в лица ближние доверчиво всмотреться,
И в речи вслушаться, в которых что-то есть
Знакомое душе и дней прошедших весть.
Дни странника листам разрозненным подобны,
Их разрывает дух насмешливый и злобный;
Нет связи: с каждым днём всё сызнова живи,
А жизнь и хороша преданьями любви,
Сродством поверий, чувств, созвучьем впечатлений
И милой давностью привычных отношений.
В нас ум — космополит, но сердце — домосед:
Прокладывать всегда он любит новый след,
И радости свои все в будущем имеет;
Но сердце старыми мечтами молодеет,
Но сердце старыми привычками живёт
И радостней в тени прошедшего цветёт!
О, будь благословен, кров светлый и приютный,
Под коим как родной был принят гость минутный!
Где беззаботно мог он сердце развернуть
И сиротство его на время обмануть!
Где любовался он с сознаньем и участьем
Семейства милого согласием и счастьем
И видел, как цветут в безоблачной тиши
Младые радости родительской души;
Оттенки нежные и севера и юга,
Различьем прелестей и сходством друг на друга
Они любовь семьи и дому красота.
Одна — таинственна, как тихая мечта
Иль ангел, облаком себя полузакрывший,
Когда, ко праху взор и крылья опустивши,
На рубеже земли и неба он стоит
И, бедствиям земным сочувствуя, грустит.
И много прелести в задумчивости нежной,
В сей ясности, средь бурь житейских безмятежной,
И в чистой кротости, которыми она,
Как тихим заревом, тепло озарена!
Другая — радостно в грядущее вступая
И знающая жизнь по первым утрам мая,
На празднике весны в сиянье молодом
Свежеет розою и вьётся мотыльком.
А третья — младший цвет на отрасли семейной.
Пока ещё в тени и прелестью келейной
Растёт и, на сестер догадливо смотря,
Ждёт, скоро ль светлым днём взойдёт её заря?
У вас по-русски здесь — тепло и хлебосольно
И чувству и уму просторно и привольно;
Не дует холодом ни в душу, ни в плеча,
И сердце горячо, и печка горяча.
Хоть вы причислены к Германскому Союзу,[3]
Германской чинности вы сбросили обузу.
За стол не по чинам садитесь, и притом
И лишний гость у вас не лишний за столом.
Свобода — вот закон домашнего устава:
Охота есть — болтай! И краснобаю слава!
На ум ли лень найдет — немым себе сиди
И за словом в карман насильно не ходи!
Вот день кончается в весельях и заботах;
Пробил девятый час на франкфуртских воротах,
Немецкой публики восторг весь истощив,
Пропела Лёве[4] ей последний свой мотив;
Уж пламенный Дюран[5] оставил поле брани,
Где, рыцарь классиков, сражался он с Гернани,[6]
И, пиво осушив и выкурив табак,
Уж Франкфурт, притаясь, надел ночной колпак,
Но нас ещё влечёт какой-то силой тайной
В знакомый тот приют, где с лаской обычайной
Вокруг стола нас ждёт любезная семья.
Я этот час люблю — едва ль не лучший дня,
Час поэтический средь прозы чёрствых суток,
Сердечной жизни час, веселый промежуток
Между трудом дневным и ночи мёртвым сном.
Все счёты сведены, — в придачу мы живем;
Забот житейских нет, как будто не бывало:
Сегодня с плеч слегло, а завтра не настало.
Час дружеских бесед у чайного стола!
Хозяйке молодой и честь, и похвала!
По-православному, не на манер немецкий,
Не жидкий, как вода или напиток детский,
Но Русью веющий, но сочный, но густой,
Душистый льётся чай янтарною струёй.
Прекрасно!.. Но один встречаю недостаток:
Нет, быта русского неполон отпечаток.
Где ж самовар родной, семейный наш очаг,
Семейный наш алтарь, ковчег домашних благ?
В нём льются и кипят всех наших дней преданья,
В нём русской старины живут воспоминанья;
Он уцелел один в обломках прежних лет,
И к внукам перешёл неугасимый дед.
Он русский рококо,[7] нестройный, неуклюжий,
Но внутренно хорош, хоть некрасив снаружи;
Он лучше держит жар, и под его шумок
Кипит и разговор, как прыткий кипяток.
Как много тайных глав романов ежедневных,
Животрепещущих романов, задушевных,
Которых в книгах нет — как сладко ни пиши!
Как много чистых снов девической души,
И нежных ссор любви, и примирений нежных,
И тихих радостей, и сладостно мятежных —
При пламени его украдкою зажглось
И с облаком паров незримо разнеслось!
Где только водятся домашние пенаты,
От золотых палат и до смиренной хаты,
Где медный самовар, наследство сироты,
Вдовы последний грош и роскошь нищеты, —
Повсюду на Руси святой и православной
Семейных сборов он всегда участник главный.
Нельзя родиться в свет, ни в брак вступить нельзя,
Ни «здравствуй!» ни «прощай!» не вымолвят друзья,
Чтоб, всех житейских дел конец или начало,
Кипучий самовар, домашний запевало,
Не подал голоса и не созвал семьи
К священнодействию заветной питии.
Поэт сказал — и стих его для нас понятен:
«Отечества и дым нам сладок и приятен»!
Не самоваром ли — сомненья в этом нет —
Был вдохновлён тогда великий наш поэт?
И тень Державина, здесь сетуя со мною,
К вам обращается с упрёком и мольбою
И просит, в честь ему и православью в честь,
Конфорку бросить прочь и — самовар завесть.
29 декабря 1838
Франкфурт
< < < На радость полувековую…
Брайтон > > >
1 Убри Пётр Яковлевич (1774—1847) — русский посланник во Франкфурте-на-Майне.
2 Эпиграф — цитата из стихотворения Державина «Арфа» (1798); ср. ст. 122 наст. стихотворения.
3 Хоть вы причислены к Германскому Союзу. Сейм образованного в 1815 г. Германского союза, состоящего из 39 немецких государств, находился во Франкфурте.
4 Лёве Жюли Софи (1786—1852) — немецкая актриса.
5 Дюран Август (1793—1863) — французский театральный критик.
6 Гернани (Эрнани) — герой одноименной драмы В. Гюго, постановка которой во Франции в 1830 г. повлекла за собой полемику между классиками и романтиками.
7 Рококо — стиль XVIII в.; в декоративном искусстве отличался изяществом, стремлением к комфорту и интимности.
< < < На радость полувековую…
Брайтон > > >
Русская литература – Русские стихи – Детские книги – Пётр Андреевич Вяземский – Стихи Петра Андреевича Вяземского – Устаревшие русские слова и их значение
AKirill, Learn, apprenez, translation, traduction, livres bilingues, bilingual books 