Ce n’est pas une traduction mots a mots mais les livres dans les deux languages mis côte a côte. Vous pouvez le lire en Français, en russe ou parallèlement.
Это не дословный перевод, а книга Невский проспект на двух языках, вышедшие бок о бок. Вы можете прочитать его на французском, русском или на обоих языках.
Идиот. Роман Федора Достоевского
| Идиот. Роман Федора Достоевского | L’Idiot, de Fédor Dostoïevski |
| < < < | > > > |
| ЧАСТЬ ПЕРВАЯ | PREMIÈRE PARTIE |
| Глава XV | Chapter XV |
| XV | XV |
| Вошла горничная Катя, сильно испуганная. | La femme de chambre Katia accourut, l’air épouvanté. |
| — Там бог знает что, Настасья Филипповна, человек десять ввалились, и всё хмельные-с, сюда просятся, говорят, что Рогожин и что вы сами знаете. | – Dieu sait ce qui se passe là-bas, Nastasie Philippovna ! Il y a une dizaine d’individus, tous ivres, qui demandent à entrer. Ils disent que Rogojine est là et que vous savez de quoi il s’agit. |
| — Правда, Катя, впусти их всех тотчас же. | – C’est exact, Katia ; introduis-les tous immédiatement. |
| — Неужто… всех-с, Настасья Филипповна? Совсем ведь безобразные. Страсть! | – Est-ce possible… tous, Nastasie Philippovna ? Mais ils ont des manières dévergondées. C’est effrayant. |
| — Всех, всех впусти, Катя, не бойся, всех до одного, а то и без тебя войдут. Вон уж как шумят, точно давеча. Господа, вы, можете быть, обижаетесь, — обратилась она к гостям, — что я такую компанию при вас принимаю? Я очень сожалею и прощения прошу, но так надо, а мне очень, очень бы желалось, чтобы вы все согласились быть при этой развязке моими свидетелями, хотя, впрочем, как вам угодно… | – Fais-les tous entrer, te dis-je, Katia, tous jusqu’au dernier ; n’aie pas peur. D’ailleurs ils passeront aussi bien sans ta permission. Tu entends déjà le bruit qu’ils font ; c’est comme cet après-midi. Messieurs, dit-elle en s’adressant aux invités, peut-être serez-vous offusqués de me voir recevoir en votre présence une pareille société. Je le regrette beaucoup, et vous prie de m’excuser, mais c’est nécessaire et mon plus vif désir est que vous consentiez tous à assister à ce dénouement ; toutefois, ce sera comme il vous plaira… |
| Гости продолжали изумляться, шептаться и переглядываться, но стало совершенно ясно, что всё это было рассчитано и устроено заранее и что Настасью Филипповну, — хоть она и, конечно, с ума сошла, — теперь не собьешь. Всех мучило ужасно любопытство. Притом же и пугаться-то очень было некому. Дам было только две: Дарья Алексеевна, барыня бойкая и видавшая всякие виды и которую трудно было сконфузить, и прекрасная, но молчаливая незнакомка. Но молчаливая незнакомка вряд ли что и понять могла: это была приезжая немка и русского языка ничего не знала; кроме того, кажется, была столько же глупа, сколько и прекрасна. | Les invités continuaient à manifester leur surprise, à chuchoter entre eux, à échanger des regards ; mais il était parfaitement clair qu’on se trouvait en face d’une scène concertée à l’avance et que Nastasie Philippovna, bien qu’elle eût certainement perdu le sens, ne démordrait plus de son idée. Tous étaient tourmentés par la curiosité, mais personne n’avait lieu de s’effrayer outre mesure. Il n’y avait que deux dames : Daria Alexéïevna, une gaillarde qui, en ayant vu d’autre, ne s’effarouchait pas pour si peu, et la belle et silencieuse inconnue qui, étant allemande et ne connaissant pas un mot de russe, ne pouvait comprendre ce dont il s’agissait. Cette dernière, au surplus, semblait aussi bête que belle. |
| Она была внове, и уже принято было приглашать ее на известные вечера, в пышнейшем костюме, причесанную как на выставку, и сажать как прелестную картинку для того, чтобы скрасить вечер, — точно так, как иные добывают для своих вечеров у знакомых, на один раз, картину, вазу, статую или экран. Что же касается мужчин, то Птицын, например, был приятель с Рогожиным, Фердыщенко был как рыба в воде; Ганечка всё еще в себя прийти не мог, но хоть смутно, а неудержимо сам ощущал горячечную потребность достоять до конца у своего позорного столба; старичок учитель, мало понимавший в чем дело, чуть не плакал и буквально дрожал от страха, заметив какую-то необыкновенную тревогу кругом и в Настасье Филипповне, которую обожал, как свою внучку; но он скорее бы умер, чем ее в такую минуту покинул. | Bien que nouvelle venue, elle était habituellement invitée à certaines soirées à cause de sa fastueuse toilette et de sa coiffure apprêtée comme pour une exhibition ; on voulait l’avoir chez soi comme ornement, à la manière d’un tableau, d’un vase, d’une statue et d’un écran que l’on emprunte à des amis pour une soirée. Les hommes n’avaient pas plus de raison de se frapper. Ptitsine, par exemple, était un ami de Rogojine ; Ferdistchenko se sentait là comme un poisson dans l’eau ; Gania ne s’était pas encore ressaisi mais éprouvait un besoin à la fois confus, irrésistible et fiévreux de rester jusqu’au bout cloué à son ignominieux pilori ; le vieux pédagogue ne comprenait guère ce qui se passait, mais était prêt à fondre en larmes et tremblait littéralement de frayeur en voyant le trouble auquel était en proie l’entourage et Nastasie Philippovna elle-même, qu’il adorait comme un grand-père adore sa petite-fille, il eût préféré mourir plutôt que l’abandonner en un pareil moment. |
| Что же касается Афанасия Ивановича, то, конечно, он себя компрометировать в таких приключениях не мог; но он слишком был заинтересован в деле, хотя бы и принимавшем такой сумасшедший оборот; да и Настасья Филипповна выронила на его счет два-три словечка таких, что уехать никак нельзя было, не разъяснив окончательно дела. Он решился досидеть до конца и уже совершенно замолчать и оставаться лишь наблюдателем, что, конечно, и требовалось его достоинством. | Pour ce qui est d’Athanase Ivanovitch, il n’avait évidemment nul désir de se compromettre dans des aventures de ce genre, mais il était trop intéressé à l’affaire, malgré la tournure insensée qu’elle prenait, pour pouvoir se retirer ; en outre, Nastasie Philippovna avait laissé tomber à son adresse deux ou trois petits mots dont il voulait à tout prix avoir l’explication définitive. Il décida donc de rester jusqu’au bout et de garder un silence absolu, se bornant au rôle d’observateur, seul compatible avec sa dignité. |
| Один лишь генерал Епанчин, только что сейчас пред этим разобиженный таким бесцеремонным и смешным возвратом ему подарка, конечно, еще более мог теперь обидеться всеми этими необыкновенными эксцентричностями или, например, появлением Рогожина; да и человек, как он, и без того уже слишком снизошел, решившись сесть рядом с Птицыным и Фердыщенком; но что могла сделать сила страсти, то могло быть, наконец, побеждено чувством обязанности, ощущением долга, чина и значения и вообще уважением к себе, так что Рогожин с компанией, во всяком случае в присутствии его превосходительства, был невозможен. | Le général Epantchine, déjà outré de la manière impertinente et narquoise dont on lui avait rendu son cadeau, pouvait se sentir plus offusqué que les autres par ces extravagances et par l’apparition de Rogojine. Un homme de son rang avait déjà poussé la condescendance trop loin en se mêlant à la société d’un Ptitsine et d’un Ferdistchenko. Sous l’empire de la passion, il avait pu avoir une défaillance ; mais le sentiment du devoir, la conscience de son rang et de sa situation ainsi que le respect de soi-même avaient fini par reprendre le dessus et il ne pouvait plus, en tout cas, tolérer la présence de Rogojine et de sa séquelle. Il se tourna vers Nastasie Philippovna pour le lui signifier, mais à peine eut-il ouvert la bouche que la jeune femme l’interrompit. |
| — Ах, генерал, — перебила тотчас же Настасья Филипповна, только что он обратился к ней с заявлением, — я и забыла! Но будьте уверены, что о вас я предвидела. Если уж вам так обидно, то я и не настаиваю и вас не удерживаю, хотя бы мне очень желалось именно вас при себе теперь видеть. Во всяком случае, очень благодарю вас за ваше знакомство и лестное внимание, но если вы боитесь… | – Ah ! général, j’oubliais ! Soyez convaincu que j’ai prévu vos objections. Si vous craignez une avanie, je n’insiste pas pour vous retenir, bien que votre présence m’eût été, en ce moment, fort précieuse. Quoi qu’il en soit, je vous remercie vivement de votre visite et de votre flatteuse intention. Mais si vous avez peur… |
| — Позвольте, Настасья Филипповна, — вскричал генерал в припадке рыцарского великодушия, — кому вы говорите? Да я из преданности одной останусь теперь подле вас, и если, например, есть какая опасность… К тому же я, признаюсь, любопытствую чрезмерно. Я только насчет того хотел, что они испортят ковры и, пожалуй, разобьют что-нибудь… Да и не надо бы их совсем, по-моему, Настасья Филипповна! | – Permettez, Nastasie Philippovna, cria le général dans un élan de générosité chevaleresque, à qui parlez-vous ? Rien que par dévouement pour vous je resterai à vos côtés, et si, par exemple, quelque danger vous menace… Je dois d’ailleurs vous avouer que ma curiosité est excitée au plus haut degré. Je craignais seulement que ces gens-là ne salissent les tapis ou ne brisassent quelque chose… À mon avis, Nastasie Philippovna, vous feriez mieux de ne pas les recevoir du tout. |
| — Сам Рогожин! — провозгласил Фердыщенко. | – Voici Rogojine en personne ! annonça Ferdistchenko. |
| — Как вы думаете, Афанасий Иванович, — наскоро успел шепнуть ему генерал, — не сошла ли она с ума? То есть без аллегории, а настоящим медицинским манером, а? | – Que vous en semble, Athanase Ivanovitch ? chuchota rapidement le général à l’oreille de Totski. N’est-elle pas devenue folle ? Je dis folle au sens propre, dans l’acception médicale du mot. Qu’en pensez-vous ? |
| — Я вам говорил, что она и всегда к этому наклонна была, — лукаво отшепнулся Афанасий Иванович. | – Je vous ai dit qu’elle était de longue date prédisposée à la folie, murmura Athanase Ivanovitch d’un air entendu. |
| — И к тому же лихорадка… | – Remarquez qu’elle a la fièvre. |
| Компания Рогожина была почти в том же самом составе, как и давеча утром; прибавился только какой-то беспутный старичишка, в свое время бывший редактором какой-то забулдыжной обличительной газетки и про которого шел анекдот, что он заложил и пропил свои вставные на золоте зубы, и один отставной подпоручик, решительный соперник и конкурент, по ремеслу и по назначению, утрешнему господину с кулаками и совершенно никому из рогожинцев не известный, но подобранный на улице, на солнечной стороне Невского проспекта, где он останавливал прохожих и слогом Марлинского просил вспоможения, под коварным предлогом, что он сам «по пятнадцати целковых давал в свое время просителям». | La bande de Rogojine, à peu près composée de la même façon que dans l’après-midi, s’était grossie de deux nouvelles recrues : l’une était un vieux libertin qui avait été autrefois rédacteur d’une feuille à scandales ; on racontait de lui qu’il avait engagé pour boire son râtelier monté sur or ; l’autre un sous-lieutenant en retraite, qui se posait en rival professionnel du personnage aux poings d’hercule ; aucun des compagnons de Rogojine ne le connaissait ; la cohue l’avait racolé sur le côté ensoleillé de la perspective Nevski où il avait l’habitude de mendier : il sollicitait les passants avec des tirades à la Marlinskiet il faisait valoir auprès d’eux cet argument spécieux « qu’en son temps il donnait des aumônes de quinze roubles par tête ». |
| Оба конкурента тотчас же отнеслись друг к другу враждебно. Давешний господин с кулаками после приема в компанию «просителя» счел себя даже обиженным и, будучи молчалив от природы, только рычал иногда как медведь и с глубоким презреньем смотрел на заискивания и заигрывания с ним «просителя», оказавшегося человеком светским и политичным. | Les deux rivaux s’étaient dès le premier abord pris en aversion. L’homme aux poings d’hercule se tenait pour offensé de l’admission d’un « quémandeur » dans la compagnie, mais, étant taciturne de son naturel, il s’était borné à grogner comme un ours et à opposer un profond mépris aux avances et aux courbettes que lui prodiguait l’autre pour jouer à l’homme du monde et au fin politique. |
| С виду подпоручик обещал брать «в деле» более ловкостью и изворотливостью, чем силой, да и ростом был пониже кулачного господина. Деликатно, не вступая в явный спор, но ужасно хвастаясь, он несколько раз уже намекнул о преимуществах английского бокса, одним словом, оказался чистейшим западником. | Le sous-lieutenant était visiblement de ceux qui, pour se frayer un chemin, préfèrent l’adresse et les expédients à la force, d’autant qu’il n’avait pas la taille de son rival. Délicatement, sans provoquer la contradiction mais en prenant un air avantageux, il avait à diverses reprises préconisé la supériorité de la boxe anglaise, et s’était posé en admirateur des chosese de l’Occident. |
| Кулачный господин при слове «бокс» только презрительно и обидчиво улыбался и, с своей стороны, не удостоивая соперника явного прения, показывал иногда, молча, как бы невзначай, или, лучше сказать, выдвигал иногда на вид, одну совершенно национальную вещь — огромный кулак, жилистый, узловатый, обросший каким-то рыжим пухом, и всем становилось ясно, что если эта глубоко национальная вещь опустится без промаху на предмет, то действительно только мокренько станет. Akirill.com | Au mot de boxe, l’athlète froissé avait eu un sourire de mépris ; dédaignant de discuter avec l’officier, il lui montrait ou plutôt lui exhibait, sans mot dire et comme par hasard, quelque chose d’éminemment national : un poing énorme, musclé, noueux et recouvert d’un duvet roux. Et il apparaissait clairement à toute le monde que si cet attribut profondément national s’abattait sur un objet, celui-ci serait réduit en capilotade. Akirill.com |
| В высшей степени «готовых» опять-таки никого из них не было, как и давеча, вследствие стараний самого Рогожина, имевшего целый день в виду свой визит к Настасье Филипповне. Сам же он почти совсем успел отрезвиться, но зато чуть не одурел от всех вынесенных им впечатлений в этот безобразный и ни на что не похожий день из всей его жизни. Одно только оставалось у него постоянно в виду, в памяти и в сердце, в каждую минуту, в каждое мгновение. Для этого одного он провел всё время, с пяти часов пополудни вплоть до одиннадцати, в бесконечной тоске и тревоге, возясь с Киндерами и Бискупами, которые тоже чуть с ума не сошли, мечась как угорелые по его надобности. И, однако, все-таки сто тысяч ходячими деньгами, о которых мимолетно, насмешливо и совершенно неясно намекнула Настасья Филипповна, успели составиться, за проценты, о которых даже сам Бискуп, из стыдливости, разговаривал с Киндером не вслух, а только шепотом. | De même que dans l’équipée de l’après-midi, aucun des membres de la bande n’était complètement ivre. Rogojine, qui avait, toute la journée, songé à sa visite à Nastasie Philippovna, avait retenu ses gens. Lui-même avait eu le temps de se dégriser complètement, mais il restait comme hébété par toutes les émotions que lui avait apportées cette journée sans précédent dans son existence. Il n’avait dans la tête et dans le cœur qu’une seule pensée, une idée fixe qui l’obsédait sans relâche. Cette seule pensée l’avait tenu depuis cinq heures de l’après-midi jusqu’à onze heures du soir dans un état ininterrompu d’angoisse et d’alarme : il avait passé ce temps à harceler Kinder et Biskoup qui avaient, eux aussi, failli perdre la tramontane en courant à la recherche de l’argent dont ils avaient besoin. Finalement, ils avaient réussi à trouver cette somme de cent mille roubles dont Nastasie Philippovna avait parlé très évasivement et sur le ton de la plaisanterie. Mais l’intérêt exigé était si exorbitant que Biskoup lui-même, pris de honte, ne s’en entretenait qu’à voix basse avec Kinder. |
| Как и давеча, Рогожин выступал впереди всех, остальные подвигались за ним, хотя и с полным сознанием своих преимуществ, но все-таки несколько труся. Главное, и бог знает отчего, трусили они Настасьи Филипповны. Одни из них даже думали, что всех их немедленно «спустят с лестницы». | Comme dans la scène de l’après-midi, Rogojine marchait en tête de sa bande ; ses acolytes le suivaient avec une certaine timidité, bien qu’ils eussent pleine conscience de leurs prérogatives. C’était surtout Nastasie Philippovna qui, on ne sait pourquoi, leur inspirait de la frayeur. Quelques-uns d’entre eux s’attendaient même à être précipités séance tenante en bas de l’escalier. |
| Из думавших так был между прочими и щеголь и победитель сердец Залёжев. Но другие, и преимущественно кулачный господин, хотя и не вслух, но в сердце своем относились к Настасье Филипповне с глубочайшим презрением и даже с ненавистью и шли к ней как на осаду. Но великолепное убранство первых двух комнат, неслыханные и невиданные ими вещи, редкая мебель, картины, огромная статуя Венеры — всё это произвело на них неотразимое впечатление почтения и чуть ли даже не страха. | De ce nombre était l’élégant et donjuanesque Zaliojev. D’autres, dans leur for intérieur, avaient un mépris profond et même de la haine pour Nastasie Philippovna ; aussi venaient-ils là comme à l’assaut d’une forteresse. Au premier rang de ceux-là était l’homme aux poings d’hercule. Toutefois ils furent frappés d’une irrésistible impression de respect et presque d’intimidation à la vue du luxe magnifique des deux premières pièces et des objets, nouveaux pour eux, qui les décoraient : des meubles rares, des tableaux, une grande statue de Vénus. |
| Это не помешало, конечно, им всем, мало-помалу и с нахальным любопытством, несмотря на страх, протесниться вслед за Рогожиным в гостиную; но когда кулачный господин, «проситель» и некоторые другие заметили в числе гостей генерала Епанчина, то в первое мгновение до того были обескуражены, что стали даже понемногу ретироваться обратно в другую комнату. | Ce sentiment ne les empêcha pas de se faufiler avec une impudente curiosité à la suite de Rogojine jusque dans le salon. Mais lorsque l’athlète, le « quémandeur » et d’autres reconnurent le général Epantchine parmi les invités, ils éprouvèrent au premier abord un tel découragement qu’ils commencèrent à battre en retraite vers la pièce voisine. |
| Один только Лебедев был из числа наиболее ободренных и убежденных и выступал почти рядом с Рогожиным, постигая, что в самом деле значит миллион четыреста тысяч чистыми деньгами и сто тысяч теперь, сейчас же, в руках. Надо, впрочем, заметить, что все они, не исключая даже знатока Лебедева, несколько сбивались в познании границ и пределов своего могущества и в самом ли деле им теперь всё дозволено или нет? Лебедев в иные минуты готов был поклясться, что всё, но в другие минуты ощущал беспокойную потребность припомнить про себя, на всякий случай, некоторые, и преимущественно ободрительные и успокоительные, статейки свода законов. | Lébédev était au nombre de ceux qui n’avaient pas perdu contenance : il s’avançait presque à côté de Rogojine, tout pénétré de l’importance que revêt un homme possédant un million quatre cent mille roubles en argent comptant, dont cent mille en mains à ce moment même. Il convient d’ailleurs de remarquer que tous, y compris le connaisseur de lois qu’était Lébédev, avaient une idée confuse des limites de leur pouvoir et de ce qui leur était présentement loisible ou défendu. À certains moments, Lébédev était prêt à jurer que tout leur était permis ; à d’autres, il se sentait inquiet et cédait au besoin de se remémorer, à toutes fins utiles, certains articles du code, de préférence ceux qu’il jugeait réconfortants et rassurants. |
| На самого Рогожина гостиная Настасьи Филипповны произвела обратное впечатление, чем на всех его спутников. Только что приподнялась портьера и он увидал Настасью Филипповну — всё остальное перестало для него существовать, как и давеча утром, даже могущественнее, чем давеча утром. Он побледнел и на мгновение остановился; угадать можно было, что сердце его билось ужасно. Робко и потерянно смотрел он несколько секунд, не отводя глаз, на Настасью Филипповну | Le salon de Nastasie Philippovna fut loin de faire sur Rogojine l’impression qu’il avait produite sur ses compagnons. Dès que la portière fut soulevée et qu’il aperçut la jeune femme, tout le reste cessa d’exister pour lui. C’était, à un degré beaucoup plus intense, le sentiment qu’il avait éprouvé l’après-midi en la voyant chez les Ivolguine. Il pâlit et resta un moment immobile ; on pouvait deviner que son cœur battait violemment. Pendant quelques secondes il la regarda d’un air timide et égaré sans pouvoir détourner d’elle ses yeux. |
| Вдруг, как бы потеряв весь рассудок и чуть не шатаясь, подошел он к столу; дорогой наткнулся на стул Птицына и наступил своими грязными сапожищами на кружевную отделку великолепного голубого платья молчаливой красавицы немки; не извинился и не заметил. Подойдя к столу, он положил на него один странный предмет, с которым и вступил в гостиную, держа его пред собой в обеих руках. Это была большая пачка бумаги, вершка три в высоту и вершка четыре в длину, крепко и плотно завернутая в «Биржевые ведомости» и обвязанная туго-натуго со всех сторон и два раза накрест бечевкой, вроде тех, которыми обвязывают сахарные головы. | Puis, brusquement, de l’air d’un homme tout à fait hors de lui, il s’approcha en chancelant de la table ; il accrocha en passant la chaise de Ptitsine et posa ses bottes sales sur la garniture de dentelle bordant la somptueuse robe bleue que portait la belle et taciturne Allemande. Il ne s’excusa pas, car il ne s’en était même pas aperçu. Arrivé à la table, il y déposa un objet singulier qu’il tenait à deux mains depuis son entrée dans le salon. C’était un paquet épais de trois verchoks et long de quatre ; il était enveloppé dans un numéro de la Gazette de la Bourse et solidement lié avec une ficelle comme celle dont on se sert pour attacher les pains de sucre. |
| Затем стал, ни слова не говоря и опустив руки, как бы ожидая своего приговора. Костюм его был совершенно давешний, кроме совсем нового шелкового шарфа на шее, ярко-зеленого с красным, с огромною бриллиантовою булавкой, изображавшею жука, и массивного бриллиантового перстня на грязном пальце правой руки. Лебедев до стола не дошел шага на три; остальные, как сказано было, понемногу набирались в гостиную. Катя и Паша, горничные Настасьи Филипповны, тоже прибежали глядеть из-за приподнятых портьер, с глубоким изумлением и страхом. | Après avoir déposé ce paquet, Rogojine resta sans dire mot, les bras le long du corps, dans l’attitude d’un homme qui attend sa sentence. Il portait le même vêtement que dans l’après-midi, sauf qu’il s’était passé au cou un foulard de soie tout neuf, vert clair et rouge, dans lequel était piquée une épingle ornée d’un énorme brillant représentant un scarabée. Un gros diamant étincelait à la bague passée à l’index de sa main droite, qui était sale. Quant à Lébédev, il s’arrêta à trois pas de la table ; les autres membres de la bande s’étaient introduits peu à peu dans le salon. Katia et Pacha, les servantes de Nastasie Philippovna, étaient accourues également et suivaient la scène derrière la portière légèrement soulevée ; leur visage exprimait la surprise et l’effroi. |
| — Что это такое? — спросила Настасья Филипповна, пристально и любопытно оглядев Рогожина и указывая глазами на «предмет». | – Qu’est-ce que cela ? demanda Nastasie Philippovna en fixant Rogojine et en lui montrant le paquet d’un air interrogateur. |
| — Сто тысяч! — ответил тот почти шепотом. | – Ce sont les cent mille roubles, répondit-il presque à voix basse. |
| — А, сдержал-таки слово, каков! Садитесь, пожалуйста, вот тут, вот на этот стул; я вам потом скажу что-нибудь. Кто с вами? Вся давешняя компания? Ну, пусть войдут и сядут; вон там на диване можно, вот еще диван. Вот там два кресла… что же они, не хотят, что ли? | – Voyez-vous cela : il a tenu parole ! Asseyez-vous donc, je vous prie, là, sur cette chaise ; je vous dirai tout à l’heure quelque chose. Qui avez-vous amené ? toute votre bande de tantôt ? Eh bien, qu’ils entrent et qu’ils prennent place ! voici un divan sur lequel ils peuvent s’asseoir et en voilà encore un autre. Il y a aussi là-bas deux fauteuils… Mais qu’ont-ils ? Ils ne veulent pas rester ? |
| Действительно, некоторые положительно сконфузились, отретировались и уселись ждать в другой комнате, но иные остались и расселись по приглашению, но только подальше от стола, больше по углам, одни всё еще желая несколько стушеваться, другие чем дальше, тем больше и как-то неестественно быстро ободряясь. Рогожин уселся тоже на показанный ему стул, но сидел недолго; он скоро встал и уже больше не садился. Мало-помалу он стал различать и оглядывать гостей. Увидев Ганю, он ядовито улыбнулся и прошептал про себя: «Вишь!». На генерала и на Афанасия Ивановича он взглянул без смущения и даже без особенного любопытства. Но когда заметил подле Настасьи Филипповны князя, то долго не мог оторваться от него, в чрезвычайном удивлении и как бы не в силах дать себе в этой встрече отчет. Можно было подозревать, что минутами он был в настоящем бреду. Кроме всех потрясений этого дня, он всю прошедшую ночь провел в вагоне и уже почти двое суток не спал. | En effet, quelques-uns, réellement intimidés, s’éclipsaient et allaient s’asseoir et attendre dans une pièce voisine. Ceuxe qui étaient restés prirent place aux endroits indiqués, mais à une certaine distance de la table et dans les coins. Les uns désiraient toujours passer inaperçus ; les autres au contraire recouvraient rapidement leur audace. Rogojine s’était assis, lui aussi, sur la chaise qu’on luie avait indiquée, mais il n’y demeura pas longtemps ; il se leva bientôt pour ne plus se rasseoir. Il se mit peu à peu à dévisager l’assistance et à y distinguer des figures de connaissance. Ayant aperçu Gania il ricana malignement et se murmura à lui-même : « Tiens, tiens’ » la vue du général et d’Athanase Ivanovitch ne lui en imposa pas et n’éveilla en lui aucune curiosité. Mais, lorsqu’il reconnut le prince assis à côté de Nastasie Philippovna, il n’en put croire ses yeux et se demanda avec stupeur comment il se trouvait là. Il y avait des moments où on l’eût cru en proie à un véritable délire. À part les émotions de la journée, il avait passé toute la nuit précédente en wagon et n’avait pas dormi depuis près de quarante-huit heures. |
| — Это, господа, сто тысяч, — сказала Настасья Филипповна, обращаясь ко всем с каким-то лихорадочно-нетерпеливым вызовом, — вот в этой грязной пачке. Давеча вот он закричал как сумасшедший, что привезет мне вечером сто тысяч, и я всё ждала его. Это он торговал меня: начал с восемнадцати тысяч, потом вдруг скакнул на сорок, а потом вот и эти сто. Сдержал-таки слово! Фу, какой он бледный!.. Это давеча всё у Ганечки было: я приехала к его мамаше с визитом, в мое будущее семейство, а там его сестра крикнула мне в глаза: «Неужели эту бесстыжую отсюда не выгонят!» — а Ганечке, брату, в лицо плюнула. С характером девушка! | – Il y a là cent mille roubles, messieurs, dit Nastasie Philippovna en s’adressant à tout l’auditoire sur un ton de fiévreuse impatience et de provocation ; – cent mille roubles dans ce paquet crasseux. Cet après-midi, l’homme que voici a proclamé comme un fou qu’il m’apporterait dans la soirée cent mille roubles ; depuis je l’attendais tout le temps. Il m’a marchandée : il a commencé par dix-huit mille roubles, puis il a passé d’un coup à quarante mille et enfin aux cent mille qui sont sur cette table. Il a tout de même tenu parole. Oh ! comme il est pâle !… Tout cela s’est déroulé tantôt chez Gania : j’étais allée faire une visite à sa maman, dans ma future famille, et là, sa sœur m’a crié à la face : « Se peut-il qu’il n’y ait personne pour chasser cette dévergondée ? » puis elle a craché au visage de son frère. C’est une jeune fille qui a du caractère ! |
| — Настасья Филипповна! — укорительно произнес генерал. Он начинал несколько понимать дело, по-своему. | – Nastasie Philippovna ! fit sur un ton de reproche le général, qui commençait à comprendre la situation, mais à sa manière. |
| — Что такое, генерал? Неприлично, что ли? Да полно форсить-то! Что я в театре-то Французском, в ложе, как неприступная добродетель бельэтажная сидела, да всех, кто за мною гонялись пять лет, как дикая бегала, и как гордая невинность смотрела, так ведь это всё дурь меня доехала! Вот, перед вами же, пришел да положил сто тысяч на стол, после пяти-то лет невинности, и уж наверно у них там тройки стоят и меня ждут. Во сто тысяч меня оценил! Ганечка, я вижу, ты на меня до сих пор еще сердишься? Да неужто ты меня в свою семью ввести хотел? Меня-то, рогожинскую! Князь-то что сказал давеча? | – Que voulez-vous dire, général ? Que vous trouvez cette scène indécente ? Eh bien, j’en ai assez de jouer à la femme du monde ! Pendant les cinq années où je me suis exhibée dans ma loge au Théâtre Français, je me suis donné des allures de sainte-nitouche, j’ai été farouche pour tous ceux qui me poursuivaient de leurs assiduités, j’ai affecté des airs d’innocence hautaine. Voilà la sottise dans laquelle je suis tombée. Et, après mes cinq années de vertu, cet homme met devant vous cent mille roubles sur la table ; je suis même sûre que ces gens-là ont amené des troïkas qui m’attendent en bas. On m’estime donc à cent mille roubles. Gania, je vois que tu es encore fâché contre moi. Mais se peut-il que tu aies voulu me faire entrer dans ta famille ? Moi, « la chose de Rogojine » ! Que disait le prince cet après-midi ? |
| — Я не то сказал, что вы рогожинская, вы не рогожинская! — дрожащим голосом выговорил князь. | – Je n’ai pas dit que vous étiez la chose de Rogojine ; d’ailleurs cela n’est pas ! fit le prince d’une voix frémissante. |
| — Настасья Филипповна, полно, матушка, полно, голубушка, — не стерпела вдруг Дарья Алексеевна, — уж коли тебе так тяжело от них стало, так что смотреть-то на них! И неужели ты с этаким отправиться хочешь, хошь и за сто бы тысяч! Правда, сто тысяч — вишь ведь! А ты сто тысяч-то возьми, а его прогони, вот как с ними надо делать; эх, я бы на твоем месте их всех… что в самом-то деле! | – Nastasie Philippovna ! éclata soudain Daria Alexéïevna, assez, ma chérie ! assez, ma colombe ! Si la présence de ces gens-là t’est pénible, pourquoi prends-tu des gants avec eux ? Est-il possible que, même pour cent mille roubles, tu ailles avec un pareil individu ? Évidemment, cent mille roubles, c’est quelque chose. Prends-les et débarrasse-toi de celui qui te les offre ; voilà comment il faut agir avec ce monde-là. À ta place je saurais les faire marcher… en voilà une affaire ! |
| Дарья Алексеевна даже в гнев вошла. Это была женщина добрая и весьма впечатлительная. | Daria Alexéïevna se montait la tête. Elle avait bon cœur et était très impressionnable. |
| — Не сердись, Дарья Алексеевна, — усмехнулась ей Настасья Филипповна, — ведь я ему не сердясь говорила. Попрекнула, что ль, я его? Я и впрямь понять не могу, как на меня эта дурь нашла, что я в честную семью хотела войти. Видела я его мать-то, руку у ней поцеловала. А что я давеча издевалась у тебя, Ганечка, так это я нарочно хотела сама в последний раз посмотреть: до чего ты сам можешь дойти? Ну, удивил же ты меня, право. Многого я ждала, а этого нет! Да неужто ты меня взять мог, зная, что вот он мне такой жемчуг дарит, чуть не накануне твоей свадьбы, а я беру? А Рогожин-то? Ведь он в твоем доме, при твоей матери и сестре, меня торговал, а ты вот все-таки после того свататься приехал да чуть сестру не привез? Да неужто же правду про тебя Рогожин сказал, что ты за три целковых на Васильевский остров ползком доползешь? | – Allons, ne te fâche pas ! lui dit en souriant Nastasie Philippovna. J’ai parlé à Gania sans colère. Lui ai-je fait des reproches ? Je ne m’explique vraiment pas comment j’ai pu être assez sotte pour vouloir m’introduire dans une famille honorable. J’ai vu sa mère et lui ai baisé la main. Sache, mon petit Gania, que si j’ai pris chez toi une attitude impertinente, c’était à dessein et pour voir une dernière fois jusqu’où pouvait aller ta complaisance. Franchement, tu m’as surprise. Je m’attendais à bien des choses, mais pas à celle-là ! Pouvais-tu m’épouser, sachant que cet homme-là m’avait donné un collier de perles, presque à la veille de ton mariage, et que j’avais accepté son cadeau ? Et Rogojine ? Chez toi, en présence de ta mère et de ta sœur, il m’a mise à prix, sans que cela t’empêche de venir ici demander ma main ; tu as même failli amener ta sœur ! Rogojine avait-il donc raison quand il disait que, pour trois roubles, on te ferait marcher à quatre pattes jusqu’au Vassili Ostrov ? |
| — Доползет, — проговорил вдруг Рогожин тихо, но с видом величайшего убеждения. | – Il marcherait à quatre pattes, fit brusquement Rogojine, à mi-voix, mais avec l’accent d’une profonde conviction. |
| — И добро бы ты с голоду умирал, а ты ведь жалованье, говорят, хорошее получаешь! Да ко всему-то в придачу, кроме позора-то, ненавистную жену ввести в дом! (Потому что ведь ты меня ненавидишь, я это знаю!). Нет, теперь я верю, что этакой за деньги зарежет! Ведь теперь их всех такая жажда обуяла, так их разнимает на деньги, что они словно одурели. Сам ребенок, а уж лезет в ростовщики! А то намотает на бритву шелку, закрепит да тихонько сзади и зарежет приятеля, как барана, как я читала недавно. Ну, бесстыдник же ты! Я бесстыжая, а ты того хуже. Я про того букетника уж и не говорю… | – Je t’excuserais si tu mourais de faim ; mais on dit que tu touches de beaux appointements. Et, en sus du déshonneur, tu t’apprêtais à introduire sous ton toit une femme qui t’est odieuse (car tu me hais, je le sais !). Ah non ! maintenant, je suis sûre qu’un homme comme toi tuerait pour de l’argent ! La cupidité enfièvre aujourd’hui le cœur des hommes jusqu’à la folie. Les enfants eux-mêmes se font usuriers. Ou bien ils prennent un rasoir, l’enveloppent dans de la soie et se glissent tout doucement derrière un camarade pour l’égorger comme un mouton ; j’ai lu cela dernièrement. Bref, tu es un homme sans vergogne. Moi aussi, je suis sans vergogne ; mais toi tu es pire que moi. Quant à l’homme aux bouquets, je n’en parle même pas. |
| — Вы ли, вы ли это, Настасья Филипповна! — всплеснул генерал в истинной горести, — вы, такая деликатная, с такими тонкими мыслями, и вот! Какой язык! Какой слог! | – Est-ce vous, vous qui parlez ainsi, Nastasie Philippovna ? s’écria le général en frappant des mains dans un geste de désespoir. – Vous, si délicate, vous dont les pensées sont si choisies ! Voilà où vous êtes tombée : quel langage ! quelles expressions ! |
| — Я теперь во хмелю, генерал, — засмеялась вдруг Настасья Филипповна, — я гулять хочу! Сегодня мой день, мой табельный день, мой высокосный день, я его давно поджидала. Дарья Алексеевна, видишь ты вот этого букетника, вот этого monsieur aux camélias, вот он сидит да смеется на нас… | – Je suis grise en ce moment, général, dit Nastasie Philippovna en riant soudainement. J’ai envie de faire la noce ! C’est aujourd’hui ma fête, un jour de liesse que j’attendais depuis longtemps. Daria Alexéïevna, vois donc ce donneur de bouquets, vois ce monsieur aux camélias qui est assis là et se gausse de nous… |
| — Я не смеюсь, Настасья Филипповна, я только с величайшим вниманием слушаю, — с достоинством отпарировал Тоцкий. | – Je ne me gausse pas, Nastasie Philippovna ; je me contente d’écouter avec la plus grande attention, répliqua dignement Totski. |
| — Ну вот, за что я его мучила целые пять лет и от себя не отпускала? Стоил ли того! Он просто таков, каким должен быть… Еще он меня виноватою пред собой сочтет: воспитание ведь дал, как графиню содержал, денег-то, денег-то сколько ушло, честного мужа мне приискал еще там, а здесь Ганечку; и что же б ты думала: я с ним эти пять лет не жила, а деньги-то с него брала и думала, что права! Совсем ведь я с толку сбила себя! Ты вот говоришь, сто тысяч возьми да и прогони, коли мерзко. Оно правда, что мерзко… Я бы и замуж давно могла выйти, да и не то что за Ганечку, да ведь очень уж тоже мерзко. | – Je me demande pourquoi je l’ai fait souffrir pendant cinq ans sans lui rendre sa liberté ? En valait-il la peine ? Il est simplement l’homme qu’il doit être… Et encore mettra-t-il les torts de mon côté : il dira qu’il m’a fait donner de l’éducation, qu’il m’a entretenue comme une comtesse, qu’il a dépensé pour moi un argent fou ; qu’il m’avait trouvé là-bas un parti honorable, et ici un autre dans la personne de Gania. Le croirais-tu ? pendant ces cinq dernières années je n’ai pas vécu avec lui et j’ai tout de même pris son argent ; je me croyais en droit de le faire, tant était radicale la perversion de mes idées. Tu me dis d’accepter les cent mille roubles et de chasser l’homme s’il me dégoûte. Il me dégoûte, c’est la vérité. Il y a longtemps que j’aurais pu me marier et trouver quelqu’un de mieux que Gania, mais cela aussi me dégoûtait. |
| . И за что я моих пять лет в этой злобе потеряла! А веришь иль нет, я, года четыре тому назад, временем думала: не выйти ли мне уж и впрямь за моего Афанасия Ивановича? Я тогда это со злости думала; мало ли что у меня тогда в голове перебывало; а ведь, право, заставила б! Сам напрашивался, веришь иль нет? Правда, он лгал, да ведь падок уж очень, выдержать не может. Да потом, слава богу, подумала: стоит он такой злости! И так мне мерзко стало тогда вдруг на него, что, если б и сам присватался, не пошла бы. И целые-то пять лет я так форсила! Нет, уж лучше на улицу, где мне и следует быть! Иль разгуляться с Рогожиным, иль завтра же в прачки пойти! Потому ведь на мне ничего своего; уйду — всё ему брошу, последнюю тряпку оставлю, а без всего меня кто возьмет, спроси-ка вот Ганю, возьмет ли? Да меня и Фердыщенко не возьмет!.. | Pourquoi ai-je perdu cinq années à ressasser ma haine ? Crois-le ou ne le crois pas : il y a quatre ans, je me suis plusieurs fois demandé si je ne finirais pas par épouser mon Athanase Ivanovitch. C’était la malignité qui me poussait ; tant de choses me sont alors passées par la tête ! Si je l’avais voulu, il en serait venu là ! Lui-même me faisait des avances, tu peux m’en croire. C’est vrai qu’il mentait, mais il est si sensuel qu’il n’aurait pu résister. Dieu merci ! j’ai ensuite réfléchi et me suis demandé s’il méritait tant de haine. Alors il m’a inspiré soudain une telle répugnance que, même s’il m’avait demandée en mariage, je l’aurais éconduit. Ainsi, pendant ces cinq années, j’ai joué à la femme du monde. Eh bien ! non ! mieux vaut que je descende dans la rue, c’est ma place. Ou je ferai la noce avec Rogojine ou, dès demain, je me mettrai blanchisseuse. Car je n’ai rien à moi : le jour où je partirai, je lui jetterai tout ce qu’il m’a donné, jusqu’au dernier chiffon. Alors qui voudra de moi quand je n’aurai plus rien ? Demandez à Gania s’il m’épousera ? Ferdistchenko lui-même ne me prendrait pas ! |
| — Фердыщенко, может быть, не возьмет, Настасья Филипповна, я человек откровенный, — перебил Фердыщенко, — зато князь возьмет! Вы вот сидите да плачетесь, а вы взгляните-ка на князя! Я уж давно наблюдаю… | – Ferdistchenko ne vous prendrait peut-être pas, Nastasie Philippovna, je suis un homme franc, déclara Ferdistchenko ; en revanche le prince vous prendrait ! Vous êtes là à vous lamenter, mais regardez donc le prince ; moi, il y a déjà longtemps que je l’observe… |
| Настасья Филипповна с любопытством обернулась к князю. | Nastasie Philippovna se tourna d’un air interrogateur vers le prince. |
| — Правда? — спросила она. | – Est-ce vrai ? lui demanda-t-elle. |
| — Правда, — прошептал князь. | – C’est vrai, murmura-t-il. |
| — Возьмете, как есть, без ничего! | – Vous m’épouseriez telle que je suis, sans rien ? |
| — Возьму, Настасья Филипповна… | – Oui, Nastasie Philippovna… |
| — Вот и новый анекдот! — пробормотал генерал. — Ожидать было можно. | – En voici bien d’une autre ! grommela le général. Il fallait s’y attendre ! |
| Князь скорбным, строгим и проницающим взглядом смотрел в лицо продолжавшей его оглядывать Настасьи Филипповны. | Le prince fixa un regard douloureux, sévère et scrutateur sur le visage de Nastasie Philippovna, qui continuait à l’observer. |
| — Вот еще нашелся! — сказала она вдруг, обращаясь опять к Дарье Алексеевне. — А ведь впрямь от доброго сердца, я его знаю. Благодетеля нашла! А впрочем, правду, может, про него говорят, что… того. Чем жить-то будешь, коли уж так влюблен, что рогожинскую берешь, за себя-то, за князя-то?.. | – Encore un soupirant ! fit-elle brusquement en s’adressant à Daria Alexéïevna. – Il parle de bon cœur, je le connais. J’ai trouvé en lui un bienfaiteur. D’ailleurs on a peut-être raison quand on dit de lui qu’il a… un grain. De quoi vivras-tu si tu es assez amoureux pour épouser, tout prince que tu es, une femme qui est la chose de Rogojinee ? |
| — Я вас честную беру, Настасья Филипповна, а не рогожинскую, — сказал князь. | – Je vous prends comme une femme honnête, Nastasie Philippovna, et non comme la chose de Rogojine, dit le prince. |
| — Это я-то честная? | – Alors tu me considères comme une femme honnête ? |
| — Вы. | – Oui. |
| — Ну, это там… из романов! Это, князь голубчик, старые бредни, а нынче свет поумнел, и всё это вздор! Да и куда тебе жениться, за тобой за самим еще няньку нужно! | – Eh bien ! cela, c’est du roman, mon petit prince ; ce sont des rengainese d’autrefois ; les hommes d’aujourd’hui sont plus sensés et regardent ces préjugés comme absurdes ! Et puis, comment peux-tu penser à te marier quand tu as encore besoin d’une bonne d’enfant ? |
| Князь встал и дрожащим, робким голосом, но в то же время с видом глубоко убежденного человека произнес: | Le prince se leva et répondit d’une voix tremblante et timide, mais avec l’accent d’un homme profondément convaincu : |
| — Я ничего не знаю, Настасья Филипповна, я ничего не видел, вы правы, но я… я сочту, что вы мне, а не я сделаю честь. Я ничто, а вы страдали и из такого ада чистая вышли, а это много. К чему же вы стыдитесь да с Рогожиным ехать хотите? Это лихорадка… Вы господину Тоцкому семьдесят тысяч отдали и говорите, что всё, что здесь есть, всё бросите, этого никто здесь не сделает. Я вас… Настасья Филипповна… люблю. Я умру за вас, Настасья Филипповна… Я никому не позволю про вас слова сказать, Настасья Филипповна… Если мы будем бедны, я работать буду, Настасья Филипповна… | – Je ne sais rien, Nastasie Philippovna, et je n’ai rien vu ; vous avez raison, mais je… je considère que c’est vous qui me faites honneur, et non l’inverse. Je ne suis rien, mais vous, vous avez souffert et vous êtes sortie pure d’un pareil enfer, et cela, c’est beaucoup. De quoi vous sentez-vous honteuse et pourquoi voulez-vous partir avec Rogojine ? C’est du délire… vous avez rendu ses soixante-quinze mille roubles à M. Totski et vous dites que vous abandonnerez tout ce qui est ici ; cela, aucune des personnes présentes ne le ferait. Je vous… je vous aime, Nastasie Philippovna. Je suis prêt à mourir pour vous, Nastasie Philippovna. Je ne permettrai à personne de dire un mot sur votre compte, Nastasie Philippovna… Si nous sommes dans la misère, je travaillerai, Nastasie Philippovna… |
| При последних словах послышалось хихиканье Фердыщенка, Лебедева, и даже генерал про себя как-то крякнул с большим неудовольствием. Птицын и Тоцкий не могли не улыбнуться, но сдержались. Остальные просто разинули рты от удивления. | Tandis qu’il achevait ces derniers mots, on entendit ricaner Ferdistchenko et Lébédev. Le général lui-même poussa une sorte de grognement de mauvaise humeur. Ptitsine et Totski eurent de la peine à réprimer un sourire. Les autres, stupéfaits, restaient tout simplement bouche bée. |
| — …Но мы, может быть, будем не бедны, а очень богаты, Настасья Филипповна, — продолжал князь тем же робким голосом. — Я, впрочем, не знаю наверно, и жаль, что до сих пор еще узнать ничего не мог в целый день, но я получил в Швейцарии письмо из Москвы от одного господина Салазкина, и он меня уведомляет, что я будто бы могу получить очень большое наследство. Вот это письмо… | – … Mais il se peut que nous ne soyons pas dans la misère. Il se peut que nous soyons très riches, Nastasie Philippovna, continua le prince sur le même ton de timidité. Ce que je vais vous dire n’a rien de certain et je regrette de n’avoir pu encore vérifier la chose au cours de la journée. Mais j’ai reçu, lorsque j’étais en Suisse, une lettre d’un M. Salazkine, de Moscou, qui m’annonçait un héritage très important. Voici cette lettre… |
| Князь действительно вынул из кармана письмо. | Le prince sortit en effet une lettre de sa poche. |
| — Да он уж не бредит ли? — пробормотал генерал. — Сумасшедший дом настоящий! | – Est-ce qu’il ne perd pas la tête ? marmonna le général. C’est à croire que nous sommes dans une maison de fous ! |
| На мгновение последовало некоторое молчание. | Il y eut un moment de silence. |
| — Вы, кажется, сказали, князь, что письмо к вам от Салазкина? — спросил Птицын. — Это очень известный в своем кругу человек; это очень известный ходок по делам, и если действительно он вас уведомляет, то вполне можете верить. К счастию, я руку знаю, потому что недавно дело имел… Если бы вы дали мне взглянуть, может быть, мог бы вам что-нибудь и сказать. | – Si j’ai bien compris, vous dites, prince, que la lettre vous a été écrite par Salazkine ? demanda Ptitsine ; c’est un homme fort connu dans son milieu, un agent d’affaires très réputé et, si c’est effectivement lui qui vous renseigne, vous pouvez vous fier à ses avis. Par bonheur je connais son écriture, ayant eu récemment affaire à lui… |
| мел… Если бы вы дали мне взглянуть, может быть, мог бы вам что-нибудь и сказать. | Si vous me permettez de jeter un coup d’œil sur la lettre, je pourrai peut-être vous dire quelque chose. |
| Князь молча, дрожащею рукой протянул ему письмо. | Sans un mot le prince lui tendit la lettre d’une main tremblante. |
| — Да что такое, что такое? — спохватился генерал, смотря на всех как полоумный, — да неужто наследство? | – Mais qu’est-ce ? qu’est-ce donc ? s’écria le général en promenant autour de lui un regard hébété. Se peut-il qu’il ait hérité ? |
| Все устремили взгляды на Птицына, читавшего письмо. Общее любопытство получило новый и чрезвычайный толчок. Фердыщенку не сиделось; Рогожин смотрел в недоумении и в ужасном беспокойстве переводил взгляды то на князя, то на Птицына. Дарья Алексеевна в ожидании была как на иголках. Даже Лебедев не утерпел, вышел из своего угла и, согнувшись в три погибели, стал заглядывать в письмо чрез плечо Птицына, с видом человека, опасающегося, что ему сейчас дадут за это колотушку. | Tous les yeux se portèrent sur Ptitsine cependant qu’il lisait la lettre. La curiosité générale fut rallumée du coup. Ferdistchenko ne tenait pas en place. Rogojine fixait tantôt sur le prince, tantôt sur Ptitsine une regard d’ahurissement et d’angoisse. Daria Alexéïevna semblait sur des charbons ardents. Lébédev, n’y pouvant plus tenir, quitta son coin et vint regarder la lettre par-dessus l’épaule de Ptitsine ; il était courbé en deux, dans la posture d’un homme qui s’attend à recevoir un soufflet en punition de sa curiosité. |
| XVI | XVI |
| — Верное дело, — объявил наконец Птицын, складывая письмо и передавая его князю. — Вы получаете безо всяких хлопот, по неоспоримому духовному завещанию вашей тетки, чрезвычайно большой капитал. | – Il n’y a aucun doute, déclara enfin Ptitsine, en pliant la lettre pour la rendre au prince. – Vous allez hériter d’une très grosse fortune en vertu d’un testament de votre tante. Ce testament est inattaquable et vous ne rencontrerez aucune difficulté. |
| — Быть не может! — воскликнул генерал, точно выстрелил. | – C’est impossible ! s’exclama le général qui partit comme un pistolet. |
| Все опять разинули рты. | De nouveau tous les assistants restèrent bouche bée. |
| Птицын объяснил, обращаясь преимущественно к Ивану Федоровичу, что у князя пять месяцев тому назад умерла тетка, которой он никогда не знал лично, родная и старшая сестра матери князя, дочь московского купца третьей гильдии, Папушина, умершего в бедности и в банкротстве. Но старший родной брат этого Папушина, недавно также умерший, был известный богатый купец. С год тому назад у него умерли почти в один и тот же месяц два его единственные сына. Это так его поразило, что старик недолго спустя сам заболел и умер. | Ptitsine expliqua, en s’adressant plus particulièrement à Ivan Fiodorovitch, qu’une tante du prince était morte cinq mois auparavant ; c’était la sœur aînée de sa mère mais il ne l’avait jamais connue personnellement ; elle appartenait à la famille des Papouchine et son père, marchand moscovite de la troisième guilde, avait fait banqueroute et était mort dans la misère. Le frère aîné de ce dernier, décédé depuis peu de temps, avait occupé une grosse situation dans le commerce. Ayant perdu un an auparavant ses deux seuls fils en l’espace d’un mois, son chagrin avait été cause de la maladie qui l’avait emporté. |
| Он был вдов, совершенно никого наследников, кроме тетки князя, родной племянницы Папушина, весьма бедной женщины и приживавшей в чужом доме. Во время получения наследства эта тетка уже почти умирала от водяной, но тотчас же стала разыскивать князя, поручив это Салазкину, и успела сделать завещание. По-видимому, ни князь, ни доктор, у которого он жил в Швейцарии, не захотели ждать официальных уведомлений или делать справки, а князь, с письмом Салазкина в кармане, решился отправиться сам… | Il était veuf et ne laissait d’autre héritier qu’une nièce, la tante du prince, une très pauvre femme qui vivait sous un toit étranger. Quand elle hérita, cette tante se mourait d’hydropisie ; mais elle chargea sans délai Salazkine de se mettre en quête du prince et elle eut encore le temps de faire son testament. Il semble que ni le prince, ni le docteur dont il était l’hôte en Suisse, n’aient voulu attendre l’avis officiel ou procéder à une vérification : le prince mit la lettre de Salazkine dans sa poche et se décida à partir pour la Russie… |
| — Одно только могу вам сказать, — заключил Птицын, обращаясь к князю, — что всё это должно быть бесспорно и право, и всё, что пишет вам Салазкин о бесспорности и законности вашего дела, можете принять как за чистые деньги в кармане. Поздравляю вас, князь! Может быть, тоже миллиона полтора получите, а пожалуй что и больше. Папушин был очень богатый купец. | – Je ne puis vous dire qu’une chose, conclut Ptitsine en s’adressant au prince, c’est que tout ce que vous écrit Salazkine au sujet de l’indiscutable légitimité de vos droits doit être tenu pour hors de conteste ; c’est comme si vous aviez l’argent en poche. Tous mes compliments, prince ! Vous allez peut-être toucher un million et demi, si ce n’est davantage. Papouchine était un négociant fort riche. |
| — Ай да последний в роде князь Мышкин! — завопил Фердыщенко. | – Un ban pour le dernier des princes Muichkine ! hurla Ferdistchenko. |
| — Ура! — пьяным голоском прохрипел Лебедев. | – Hourra ! cria Lébédev d’une voix avinée. |
| — А я-то ему давеча двадцать пять целковых ссудил, бедняжке, ха-ха-ха! фантасмагория, да и только! — почти ошеломленный от изумления проговорил генерал. — Ну, поздравляю, поздравляю! — и, встав с места, подошел к князю обнять его. За ним стали вставать и другие и тоже полезли к князю. Даже отретировавшиеся за портьеру стали появляться в гостиной. Пошел смутный говор, восклицания, раздались даже требования шампанского; всё затолкалось, засуетилось. На мгновение чуть не позабыли Настасью Филипповну и что все-таки она хозяйка своего вечера. Но мало-помалу всем почти разом представилась идея, что князь только что сделал ей предложение. Дело, стало быть, представлялось еще втрое более сумасшедшим и необыкновенным, чем прежде. | – Et dire que je lui ai prêté ce tantôt vingt-cinq roubles comme à un pauvre hère ! Ha ! ha ! c’est simplement de la fantasmagorie ! fit le général abasourdi. – Compliments, mon cher, compliments ! Et il se leva pour aller embrasser le prince. D’autres l’imitèrent. Ceux mêmes qui se tenaient derrière la portière firent leur réapparition au salon. Un brouhaha général s’ensuivit ; des exclamations retentirent ; on demanda du champagne. La bousculade et l’agitation étaient telles qu’on en oublia un moment Nastasie Philippovna et qu’on perdit de vue que la soirée se passait chez elle. Peu à peu cependant les convives en revinrent à l’idée que le prince lui avait fait une proposition de mariage. La confusion et l’extravagance de la situation ne firent que s’en accentuer davantage. |
| Глубоко изумленный Тоцкий пожимал плечами; почти только он один и сидел, остальная толпа вся в беспорядке теснилась вокруг стола. Все утверждали потом, что с этого-то мгновения Настасья Филипповна и помешалась. Она продолжала сидеть и некоторое время оглядывала всех странным, удивленным каким-то взглядом, как бы не понимая и силясь сообразить. Потом она вдруг обратилась к князю и, грозно нахмурив брови, пристально его разглядывала; но это было на мгновение; может быть, ей вдруг показалось, что всё это шутка, насмешка; но вид князя тотчас ее разуверил. Она задумалась, опять потом улыбнулась, как бы не сознавая ясно чему… | Totski, plongé dans la stupeur, haussait les épaules ; il était presque seul resté assis tandis que les autres convives se pressaient en désordre autour de la table. Tout le monde convint par la suite que c’était à ce moment-là que la folie de Nastasie Philippovna s’était déclarée. Elle était demeurée sur sa chaise, promenant sur toute l’assistance un regard égaré, comme si la scène lui échappait et qu’elle fit des efforts pour en saisir le sens. Puis elle se tourna à l’improviste vers le prince et, fronçant les sourcils d’un air courroucé, elle le regarda fixement ; ce fut l’affaire d’un instant ; peut-être avait-elle eu l’impression subite qu’elle était le jouet d’une mystification ou d’une plaisanterie ; mais le visage du prince la détrompa aussitôt. Elle devint pensive et se remit à sourire d’un air inconscient… |
| — Значит, в самом деле княгиня! — прошептала она про себя, как бы насмешливо и взглянув нечаянно на Дарью Алексеевну, засмеялась. — Развязка неожиданная… я… не так ожидала… Да что же вы, господа, стоите, сделайте одолжение, садитесь, поздравьте меня с князем! Кто-то, кажется, просил шампанского; Фердыщенко, сходите, прикажите. Катя, Паша, — увидала она вдруг в дверях своих девушек, — подите сюда, я замуж выхожу, слышали? За князя, у него полтора миллиона, он князь Мышкин и меня берет! | Alors, c’est vrai, je vais être princesse ! murmura-t-elle d’un ton moqueur comme si elle se parlait à elle-même. Et ses yeux étant tombés par hasard sur Daria Alexéïevna, elle éclata de rire : – Le dénouement est inattendu… je ne le prévoyais pas… Mais, messieurs, pourquoi restez-vous debout ? Asseyez-vous, je vous en prie, et complimentez-nous, le prince et moi. Je crois que quelqu’un a redemandé du champagne ; Ferdistchenko, allez dire qu’on en serve ! Kitia, Pacha, ajouta-t-elle soudain en apercevant les servantes sur le seuil de la pièce, approchez ; vous avez entendu ? je vais me marier. J’épouse un prince qui a un million et demi. C’est le prince Muichkine : il me demande en mariage. |
| — Да и с богом, матушка, пора! Нечего пропускать-то! — крикнула Дарья Алексеевна, глубоко потрясенная происшедшим. | – Que Dieu te bénisse, ma bonne amie ! Il est temps ! Ne laisse pas échapper l’occasion ! s’écria Daria Alexéïevna, profondément émue par cette scène. |
| — Да садись же подле меня, князь, — продолжала Настасья Филипповна, — вот так, а вот и вино несут, поздравьте же, господа! | – Mais assieds-toi donc à côté de moi, prince, reprit Nastasie Philippovna ; là, comme cela ! On apporte le vin : félicitez-nous, messieurs ! |
| — Ура! — крикнуло множество голосов. Многие затеснились к вину, в том числе были почти все рогожинцы. Но хоть они и кричали и готовы были кричать, но многие из них, несмотря на всю странность обстоятельств и обстановки, почувствовали, что декорация переменяется. Другие были в смущении и ждали недоверчиво. А многие шептали друг другу, что ведь дело это самое обыкновенное, что мало ли на ком князья женятся, и цыганок из таборов берут. Сам Рогожин стоял и глядел, искривив лицо в неподвижную, недоумевающую улыбку. | – Hourra ! crièrent de nombreuses voix. La plupart des invités, et notamment presque toute la bande de Rogojine, se pressèrent autour des bouteilles. Tout en criant et en se disposant à crier encore, plusieurs d’entre eux, malgré la confusion des événements, sentaient que le décor avait changé. D’autres, toujours envahis par le trouble, attendaient avec méfiance la suite de l’aventure. D’autres encore, et c’était le grand nombre, chuchotaient entre eux qu’il n’y avait rien là que de très courant et qu’on avait souvent vu des princes aller chercher des bohémiennes dans leur campement pour les épouser. Rogojine lui-même restait debout à contempler l’assistance, un sourire de perplexité figé sur le visage. |
| — Князь, голубчик, опомнись! — с ужасом шепнул генерал, подойдя сбоку и дергая князя за рукав. | – Mon cher prince, ressaisis-toi ! murmura, sur un ton d’effroi, le général en s’approchant du prince à la dérobée et en le tirant par la manche. |
| Настасья Филипповна заметила и захохотала. | Nastasie Philippovna surprit son geste et éclata de rire. |
| — Нет, генерал! Я теперь и сама княгиня, слышали, — князь меня в обиду не даст! Афанасий Иванович, поздравьте вы-то меня; я теперь с вашею женою везде рядом сяду; как вы думаете, выгодно такого мужа иметь? Полтора миллиона, да еще князь, да еще, говорят, идиот в придачу, чего лучше? Только теперь и начнется настоящая жизнь! Опоздал, Рогожин! Убирай свою пачку, я за князя замуж выхожу и сама богаче тебя! | – Ah ! non, général ! Maintenant, je suis aussi une princesse, et le prince ne permettra pas que l’on me manque de respect, vous l’avez entendu ? Athanase Ivanovitch, félicitez-moi donc : à présent je pourrai m’asseoir partout à côté de votre femme ; qu’en pensez-vous ? N’est-ce pas une chance d’avoir un pareil époux ? Un million et demi, un prince, qui, par-dessus le marché, passe pour idiot, que peut-on demander de mieux ? C’est seulement maintenant que je vais véritablement commencer à vivre. Trop tard, Rogojine ! remporte ton paquet, j’épouse le prince et serai plus riche que toi ! |
| Но Рогожин постиг, в чем дело. Невыразимое страдание отпечатлелось в лице его. Он всплеснул руками, и стон вырвался из его груди. | Mais Rogojine avait fini par comprendre de quoi il retournait. Une souffrance inexprimablee se peignait sur son visage. Il leva les bras tandis qu’un gémissement s’exhalait de sa poitrine. |
| — Отступись! — прокричал он князю. | – Désiste-toi ! cria-t-il au prince. |
| Кругом засмеялись. | Un éclat de rire général salua cette apostrophe. |
| — Это для тебя отступиться-то? — торжествуя, подхватила Дарья Алексеевна. — Ишь, деньги вывалил на стол, мужик! Князь-то замуж берет, а ты безобразничать явился! | – Tu voudrais qu’il se désiste en ta faveur ? répliqua Daria Alexéïevna sur un ton rogue. Voyez-moi ce rustre qui a jeté son argent sur la table ! Le prince propose lee mariage ; toi, tu n’es venu ici que pour faire du scandale ! |
| — И я беру! Сейчас беру, сию минуту! Всё отдам… | – Mais moi aussi, je veux l’épouser ! Je suis prêt à l’épouser sur-le-champ ! Je donnerai tout… |
| — Ишь, пьяный из кабака, выгнать тебя надо! — в негодовании повторила Дарья Алексеевна. Смех пошел пуще. | – Tu sors du cabaret, ivrogne ! On devrait te mettre à la porte ! reprit Daria Alexéïevna, indignée. Les rires fusèrent de plus belle. |
| — Слышишь, князь, — обратилась к нему Настасья Филипповна, — вот как твою невесту мужик торгует. | – Tu entends, prince ? dit Nastasie Philippovna : voilà comment ce moujik marchande ta fiancée. |
| — Он пьян, — сказал князь. — Он вас очень любит. | – Il est ivre, fit le prince. Il vous aime beaucoup. |
| — А не стыдно тебе потом будет, что твоя невеста чуть с Рогожиным не уехала? | – Et tu n’auras pas honte, plus tard, en pensant que ta fiancée a failli filer avec Rogojine ? |
| — Это вы в лихорадке были; вы и теперь в лихорадке, как в бреду. | – Vous étiez alors sous le coup d’un accès de fièvre ; même maintenant, vous avez une sorte de délire. |
| — И не постыдишься, когда потом тебе скажут, что твоя жена у Тоцкого в содержанках жила? | – Et tu ne rougiras pas si on te dit plus tard que ta femme a été la maîtresse de Totski ? |
| < < < | > > > |
| Двуязычный текст, подготовленный Akirill.com , размещенные на сайте Akirill.com 17 июня 2022 года. Каждую из книг (на французском или русском языках) можно забрать отдельно и повторно использовать в личных и некоммерческих целях. Они свободны от авторского права. При любом совместном использовании двух книг должно быть указано их происхождение https://www.Akirill.com | Texte bilingue préparé par Akirill.com , déposé sur le site Akirill.com le 17 juin 2022. Chacun des livres (russe ou français) peut être repris séparément et réutilisé à des fins personnelles et non commerciales. Ils sont libres de droits d’auteur. Toute utilisation des deux livres côte à côte doit mentionner leur origine https://www.Akirill.com |
L’Idiot, de Fédor Dostoïevski
| If you liked this page, don’t forget to like and share. Si vous avez aimé cette page, n’oublier pas d’aimer et de partager. |
| Subscribe to not miss anything Abonnez-vous pour ne rien manquer |
| Check out our latest posts |
| Découvrez nos derniers articles |
AKirill, Learn, apprenez, translation, traduction, livres bilingues, bilingual books 