Ce n’est pas une traduction mots a mots mais les livres dans les deux languages mis côte a côte. Vous pouvez le lire en Français, en russe ou parallèlement.
Это не дословный перевод, а книга Невский проспект на двух языках, вышедшие бок о бок. Вы можете прочитать его на французском, русском или на обоих языках.
Идиот. Роман Федора Достоевского
| Идиот. Роман Федора Достоевского | L’Idiot, de Fédor Dostoïevski |
| < < < | > > > |
| ЧАСТЬ ПЕРВАЯ | PREMIÈRE PARTIE |
| Глава XVI | Chapter XVI |
| — Нет, не постыжусь… Вы не по своей воле у Тоцкого были. | – Non, je ne rougirai pas… Si vous avez vécu avec Totski, c’était contre votre gré. |
| — И никогда не попрекнешь? | – Et tu ne me feras jamaise de reproches ? |
| — Не попрекну. | – Jamais. |
| — Ну, смотри, за всю жизнь не ручайся! | – Prends garde, ne t’engage pas pour toute la vie ! |
| — Настасья Филипповна, — сказал князь тихо и как бы с состраданием, — я вам давеча говорил, что за честь приму ваше согласие и что вы мне честь делаете, а не я вам. Вы на эти слова усмехнулись, и кругом, я слышал, тоже смеялись. Я, может быть, смешно очень выразился и был сам смешон, но мне всё казалось, что я… понимаю, в чем честь, и уверен, что я правду сказал. Вы сейчас загубить себя хотели, безвозвратно, потому что вы никогда не простили бы себе потом этого: а вы ни в чем не виноваты. Быть не может, чтобы ваша жизнь совсем уже погибла. Что ж такое, что к вам Рогожин пришел, а Гаврила Ардалионович вас обмануть хотел? | – Nastasiee Philippovna, dit le prince avec une douceur empreinte de commisération, bien loin de croire vous faire honneur en demandant votre main, je vous ai dit tout à l’heure que je me sentirais honoré si vous consentiez à m’épouser. Vous avez souri en écoutant ces paroles et j’ai entendu également rire autour de moi. Il se peut que je me sois exprimé maladroitement et aie été ridicule ; mais il m’a toujours semblé comprendre ce qu’est l’honneur et je suis certain d’avoir dit la vérité. Il y a un moment, vous vouliez vous perdre sans rémission, car vous ne vous seriez jamais pardonné votre conduite ; cependant vous n’étiez coupable de rien. Il ne se peut pas que votre vie soit gâchée à tout jamais. Peu importe que Rogojine ait fait cette démarche auprès de vous et que Gabriel Ardalionovitch ait cherché à vous tromper. Akirill.com |
| Зачем вы беспрестанно про это упоминаете? То, что вы сделали, на то немногие способны, это я вам повторяю, а что вы с Рогожиным ехать хотели, то это вы в болезненном припадке решили. Вы и теперь в припадке, и лучше бы вам идти в постель. Вы завтра же в прачки бы пошли, а не остались бы с Рогожиным. Вы горды, Настасья Филипповна, но, может быть, вы уже до того несчастны, что и действительно виновною себя считаете. За вами нужно много ходить, Настасья Филипповна. Я буду ходить за вами. Я давеча ваш портрет увидал, и точно я знакомое лицо узнал. Мне тотчас показалось, что вы как будто уже звали меня… Я… я вас буду всю жизнь уважать, Настасья Филипповна, — заключил вдруг князь, как бы вдруг опомнившись, покраснев и сообразив, пред какими людьми он это говорит. | Pourquoi revenez-vous toujours là-dessus ? Ce que vous avez fait, je le répète, peu de gens auraient été capables de le faire ; si vous avez voulu suivre Rogojine, ç’a été sous l’influence et il serait préférable que vous alliez vous reposer. Si vous aviez suivi Rogojine, vous l’auriez quitté le lendemain pour vous faire blanchisseuse. Vous êtes fière, Nastasie Philippovna, mais vous êtes peut-être si malheureuse que vous avez fini par vous croire positivement coupable. Vous avez besoin d’être très entourée, Nastasie Philippovna. Je prendrai soin de vous. Tantôt, lorsque j’ai vu votre portrait, j’ai eu l’impression d’avoir sous les yeux un visage connu. Il m’a aussitôt semblé que vous m’appeliez… Je… je vous estimerai toute ma vie, Nastasie Philippovna, conclut inopinément le prince, qui devint rouge, comme s’il reprenait tout à coup conscience de l’auditoire devant lequel il se livrait à ces confidences. |
| Птицын так даже от целомудрия наклонил голову и смотрел в землю. Тоцкий про себя подумал: «Идиот, а знает, что лестью всего лучше возьмешь; натура!». Князь заметил тоже из угла сверкающий взгляд Гани, которым тот как бы хотел испепелить его. | Ptitsine, apparemment mû par un sentiment de pudeur, baissa la tête et fixa le sol. Totski pensait en son for intérieur : « C’est un idiot, mais il sait que la flatterie est le meilleur moyen d’arriver à ses fins ; c’est d’instinct ! » Le prince remarqua que Gania, de son coin, dardait sur lui des yeux flamboyants comme s’il voulait le foudroyer. |
| — Вот так добрый человек! — провозгласила умилившаяся Дарья Алексеевна. | – Voilà ce que l’on peut appeler un homme de cœur ! déclara Daria Alexéïevna avec attendrissement. |
| — Человек образованный, но погибший! — вполголоса прошептал генерал. | – C’est un garçon bien élevé, mais il se perd ! murmura à mi-voix le général. |
| Тоцкий взял шляпу и приготовился встать, чтобы тихонько скрыться. Он и генерал переглянулись, чтобы выйти вместе. Akirill.com | Totski prit son chapeau et fit mine de s’esquiver. Le général et lui, en échangeant un coup d’œil, convinrent de sortir ensemble. |
| — Спасибо, князь, со мной так никто не говорил до сих пор, — проговорила Настасья Филипповна, — меня всё торговали, а замуж никто еще не сватал из порядочных людей. Слышали, Афанасий Иваныч? Как вам покажется всё, что князь говорил? Ведь почти что неприлично… Рогожин! Ты погоди уходить-то. Да ты и не уйдешь, я вижу. Может, я еще с тобой отправлюсь. Ты куда везти-то хотел? | – Merci, prince, dit Nastasie Philippovna ; personne ne m’a jamais parlé ainsi jusqu’à présent. On m’a toujours marchandée ; jamais un homme comme il faut ne m’a offert le mariage. Vous avez entendu, Athanase Ivanovitch ? Que pensez-vous de tout ce que le prince vient de dire ? Vous trouvez sans doute que cela frise l’inconvenance ?… Rogojine, attends un moment ! D’ailleurs je vois que tu n’as pas l’intention de partir. Et il se peut encore que je m’en aille avec toi. Où comptais-tu m’emmener ? |
| — В Екатерингоф, — отрапортовал из угла Лебедев, а Рогожин только вздрогнул и смотрел во все глаза, как бы не веря себе. Он совсем отупел, точно от ужасного удара по голове. | – À Ekaterinhof, intervint de son coin Lébédev, tandis que Rogojine, frémissant, regardait de l’air d’un homme qui n’en croit pas ses oreilles. Il était aussi ahuri que s’il avait reçu un violent coup sur la tête. |
| — Да что ты, что ты, матушка! Подлинно припадки находят; с ума, что ли, сошла? — вскинулась испуганная Дарья Алексеевна. | – Mais qu’as-tu, ma chère ? es-tu dans le délire ? perds-tu l’esprit ? s’exclama Daria Alexéïevna, avec épouvante. |
| — А ты и впрямь думала? — хохоча вскочила с дивана Настасья Филипповна. — Этакого-то младенца сгубить? Да это Афанасию Иванычу в ту ж пору: это он младенцев любит! Едем, Рогожин! Готовь свою пачку! Ничего, что жениться хочешь, а деньги-то все-таки давай. Я за тебя-то еще и не пойду, может быть. Ты думал, как сам жениться хотел, так пачка у тебя и останется? Врешь! Я сама бесстыдница! Я Тоцкого наложницей была… Князь! тебе теперь надо Аглаю Епанчину, а не Настасью Филипповну, а то что — Фердыщенко-то пальцами будет указывать! Ты не боишься, да я буду бояться, что тебя загубила да что потом попрекнешь! А что ты объявляешь, что я честь тебе сделаю, так про то Тоцкий знает. А Аглаю-то Епанчину ты, Ганечка, просмотрел: знал ли ты это? Не торговался бы ты с ней, она непременно бы за тебя вышла! Вот так-то вы все: или с бесчестными, или с честными женщинами знаться — один выбор! А то непременно спутаешься… Ишь, генерал-то смотрит, рот раскрыл… | – Tu as donc cru que je parlais sérieusement ? répliqua Nastasie Philippovna en éclatant de rire et, en se levant d’un bond. – Tu m’as crue capable de gâcher la vie de cet innocent ? C’est bon pour Athanase Ivanovitch de détourner les mineurs. Partons, Rogojine ! Prépare ton paquet ! Peu importe que tu veuilles m’épouser ou non ; donne quand même l’argent. Et il est encore possible que je te refuse ma main. Tu pensais m’offrir le mariage et garder ton argent ? Tu veux rire ? Je suis, moi aussi, une créature sans vergogne. J’ai été la concubine de Totski… Quant à toi, prince, la femme qu’il te faut, c’est Aglaé Epantchine et non Nastasie Philippovna. Si tu commettais cette sottise, un Ferdistchenko lui-même te montrerait au doigt. Tu t’en moques, je le sais ; mais moi, j’aurais peur de causer ta perte et d’encourir plus tard tes reproches. Pour ce qui est de l’honneur que je te ferai en devenant ta femme, Totski sait à quoi s’en tenir là-dessus. Toi, Gania, tu as raté l’occasion de te marier avec Aglaé Epantchine. T’en es-tu seulement douté ? Si tu n’avais pas marchandé avec elle, elle t’aurait certainement épousé. Vous êtes tous les mêmes : il faut faire son choix entre les honnêtes femmes et les courtisanes ; autrement, on ne s’y retrouve plus… Voyez le général qui nous regarde bouche bée… |
| — Это содом, содом! — повторял генерал, вскидывая плечами. Он тоже встал с дивана; все опять были на ногах. Настасья Филипповна была как бы в исступлении. | – On se croirait à Sodome, à Sodome ! répéta le général en haussant les épaules. Il avait lui aussi quitté le divan ; de nouveau tout le monde était debout. Nastasie Philippovna paraissait au paroxysme de l’exaltation. |
| — Неужели! — простонал князь, ломая руки. | – Est-ce possible ? gémit le prince en se tordant les mains. |
| — А ты думал, нет? Я, может быть, и сама гордая, нужды нет, что бесстыдница! Ты меня совершенством давеча называл; хорошо совершенство, что из одной похвальбы, что миллион и княжество растоптала, в трущобу идет! Ну, какая я тебе жена после этого? Афанасий Иваныч, а ведь миллион-то я и в самом деле в окно выбросила! Как же вы думали, что я за Ганечку да за ваши семьдесят пять тысяч за счастье выйти сочту? Семьдесят пять тысяч ты возьми себе, Афанасий Иваныч (и до ста-то не дошел, Рогожин перещеголял!); а Ганечку я утешу сама, мне мысль пришла. А теперь я гулять хочу, я ведь уличная! Я десять лет в тюрьме просидела, теперь мое счастье! Что же ты, Рогожин? Собирайся, едем! | – Pourquoi pas ? ne puis-je pas avoir, moi aussi, ma fierté, toute dévergondée que je suis ? Tu as dit tout à l’heure que j’étais une perfection ; jolie perfection en vérité, qui se jette dans la boue uniquement pour pouvoir se vanter d’avoir foulé aux pieds un million et un titre de princesse ! Voyons, quelle femme pourrais-je être pour toi après cela ? Athanase Ivanovitch, vous pouvez constater que j’ai réellement jeté ce million par la fenêtre. Comment avez-vous pu croire que je m’estimerai heureuse d’épouser Gania pour l’appât de vos soixante-quinze mille roubles ? Reprends-les, Athanase Ivanovitch (tu n’es même pas allé jusqu’à cent mille ; Rogojine a été plus large que toi !) Quant à Gania, je le consolerai, j’ai mon idée. Maintenant je veux faire la fête, ne suis-je pas une fille des rues ? J’ai passé dix ans dans une prison, le moment est venu pour moi d’être heureuse ! Eh bien, Rogojine ? prépare-toi, partons ! |
| — Едем! — заревел Рогожин, чуть не в исступлении от радости. — Ей вы… кругом… вина! Ух!.. | – Partons ! hurla Rogojine presque fou de joie. Hé ! là ! vous autres,… du vin ! Ouf !… |
| — Припасай вина, я пить буду. А музыка будет? | – Fais provision de vin, car je veux boire. Il y aura de la musique ? |
| — Будет, будет! Не подходи! — завопил Рогожин в исступлении, увидя, что Дарья Алексеевна подходит к Настасье Филипповне. — Моя! Всё мое! Королева! Конец! | – Bien sûr ! N’approche pas ! vociféra Rogojine, furieux, en voyant Daria Alexéïevna s’avancer vers Nastasie Philippovna. – Elle est à moi ! Tout est à moi ! Elle est ma reine ! Rien à faire ! |
| Он от радости задыхался; он ходил вокруг Настасьи Филипповны и кричал на всех: «Не подходи!». Вся компания уже набилась в гостиную. Одни пили, другие кричали и хохотали, все были в самом возбужденном и непринужденном состоянии духа. Фердыщенко начинал пробовать к ним пристроиться. Генерал и Тоцкий сделали опять движение поскорее скрыться. Ганя тоже был со шляпой в руке, но он стоял молча и всё еще как бы оторваться не мог от развивавшейся пред ним картины. | La joie l’étouffait : il tournait autour de Nastasie Philippovna en criant à l’assistance : « Que personne n’approche ! » Toute la compagnie avait maintenant envahi le salon. Les uns buvaient, les autres criaient et riaient aux éclats ; la surexcitation et le sans-gêne étaient à leur comble. Ferdistchenko cherchait à se faufiler dans la bande. Le général et Totski firent une nouvelle tentative pour s’esquiver. Gania avait aussi le chapeau à la main, mais restait debout en silence, comme s’il ne pouvait détacher ses yeux de cette scène. |
| — Не подходи! — кричал Рогожин. | – N’approche pas ! cria Rogojine. |
| — Да что ты орешь-то! — хохотала на него Настасья Филипповна. — Я еще у себя хозяйка; захочу, еще тебя в толчки выгоню. Я не взяла еще с тебя денег-то, вон они лежат; давай их сюда, всю пачку! Это в этой-то пачке сто тысяч? Фу, какая мерзость! Что ты, Дарья Алексеевна? Да неужто же мне его загубить было? (Она показала на князя). Где ему жениться, ему самому еще няньку надо: вон генерал и будет у него в няньках, — ишь за ним увивается! Смотри, князь, твоя невеста деньги взяла, потому что она распутная, а ты ее брать хотел! | – Pourquoi brailles-tu comme cela ? lui dit Nastasie Philippovna dans un éclat de rire. Je suis encore la maîtresse de maison ; je n’ai qu’un mot à dire pour qu’on te mette à la porte. Je n’ai pas encore pris ton argent ; il est toujours là. Apporte-le ici ; donne-moi tout le paquet ! Alors il y a cent mille roubles dans ce paquet ? Fi, quelle horreur ! Qu’as-tu, Daria Alexéïevna ? Je ne pouvais pourtant pas ruiner sa vie ? (et elle montra le prince). Se marier, lui, quand il a encore besoin d’une bonne d’enfant ? Le général remplira ce rôle : voyez comme il le cajole ! Regarde, prince : ta fiancée a pris l’argent parce que c’est une prostituée, et toi tu voulais l’épouser ? |
| Да что ты плачешь-то? Горько, что ли? А ты смейся, по-моему, — продолжала Настасья Филипповна, у которой у самой засверкали две крупные слезы на щеках. — Времени верь — всё пройдет! Лучше теперь одуматься, чем потом… Да что вы всё плачете — вот и Катя плачет! Чего ты, Катя, милая? Я вам с Пашей много оставляю, уже распорядилась, а теперь прощайте! Я тебя, честную девушку, за собой, за распутной, ухаживать заставляла… | Mais pourquoi pleures-tu ? Cela te chagrine ? Fais comme moi, ris ! continua Nastasie Philippovna, sur les joues de laquelle brillaient aussi deux grosses larmes. – Laisse faire le temps, tout cela passera ! Mieux vaut se raviser maintenant que plus tard… Mais qu’avez-vous tous à pleurer comme cela ? Voilà Katia qui pleure aussi ! Qu’as-tu, ma petite Katia ? Je vous laisserai, à toi et à Pacha, une bonne somme ; j’ai déjà pris mes dispositions. Et maintenant, adieu ! Toi, une honnête fille, je t’ai obligéee à servir une dévergondée… |
| Этак-то лучше, князь, право лучше, потом презирать меня стал бы, и не было бы нам счастья! Не клянись, не верю! Да и как глупо-то было бы!.. Нет, лучше простимся по-доброму, а то ведь я и сама мечтательница, проку бы не было! Разве я сама о тебе не мечтала? | Prince, cela vaut mieux ainsi, beaucoup mieux, car plus tard tu m’aurais méprisée et nous n’aurions pas été heureux. Ne fais pas de serments ni de protestations : je n’y crois pas. Et quelle stupidité ç’aurait été !… Non, il est préférable que nous nous disions adieu gentiment, car, vois-tu, moi aussi je suis unee rêveuse, cela n’aurait rien donné de bon. N’ai-je pas rêvé de toi ? |
| Это ты прав, давно мечтала, еще в деревне у него, пять лет прожила одна-одинехонька; думаешь-думаешь, бывало-то, мечтаешь-мечтаешь, — и вот всё такого, как ты, воображала, доброго, честного, хорошего и такого же глупенького, что вдруг придет да и скажет: «Вы не виноваты, Настасья Филипповна, а я вас обожаю!». Да так, бывало, размечтаешься, что с ума сойдёшь… А тут приедет вот этот: месяца по два гостил в году, опозорит, разобидит, распалит, развратит, уедет, — так тысячу раз в пруд хотела кинуться, да подла была, души не хватало, ну, а теперь… Рогожин, готов? | C’était pendant les cinq années de solitude que j’ai passées à la campagne, chez cet homme. Je me laissais aller à mes pensées, à mes rêveries, et je me représentais un homme comme toi, bon, honnête, beau, un peu bébête même, survenant tout à coup et me disant : « Vous n’êtes pas coupable, Nastasie Philippovna, je vous adore ! » Et je m’abandonnais à ce rêve au point d’en perdre la tête… Là-dessus arrivait ce monsieur qui passait deux mois par an auprès de moi et qui partait me laissant déshonorée, outragée, surexcitée et pervertie. Mille fois, j’ai voulu me jeter dans l’étang, mais le courage m’a manqué et je n’ai pas eu la force de le faire. Et maintenant… Rogojine, es-tu prêt ? |
| — Готово! Не подходи! | |
| — Готово! — раздалось несколько голосов. | – Tout est prêt ! répétèrent plusieurs voix. |
| — Тройки ждут с колокольчиками! | – Les troïkas sont en bas avec leurs clochettes. |
| Настасья Филипповна схватила в руки пачку. | Nastasie Philippovna prit le paquet en mains. |
| — Ганька, ко мне мысль пришла: я тебя вознаградить хочу, потому за что же тебе всё-то терять? Рогожин, доползет он на Васильевский за три целковых? | – Gania, il m’est venu une idée ; je veux te dédommager, car il n’y a pas de raison pour que tu perdes tout. Rogojine, le crois-tu capable de ramper jusqu’au Vassili Ostrov pour trois roubles ? |
| — Доползет! | – Oui. |
| — Ну, так слушай же, Ганя, я хочу на твою душу в последний раз посмотреть; ты меня сам целых три месяца мучил; теперь мой черед. Видишь ты эту пачку, в ней сто тысяч! Вот я ее сейчас брошу в камин, в огонь, вот при всех, все свидетели! Как только огонь обхватит ее всю — полезай в камин, но только без перчаток, с голыми руками, и рукава отверни, и тащи пачку из огня! Вытащишь — твоя, все сто тысяч твои! Капельку только пальчики обожжешь, — да ведь сто тысяч, подумай! Долго ли выхватить! А я на душу твою полюбуюсь, как ты за моими деньгами в огонь полезешь. Все свидетели, что пачка будет твоя! А не полезешь, так и сгорит; никого не пущу. Прочь! Все прочь! Мои деньги! Я их за мочь у Рогожина взяла. Мои ли деньги, Рогожин? | – Alors, écoute-moi, Gania, je veux contempler ton âme pour la dernière fois. Tu m’as fait souffrir pendant trois longs mois, maintenant, c’est mon tour. Vois-tu ce paquet ? Il renferme cent mille roubles. Eh bien ! je vais le jeter à l’instant dans la cheminée, au milieu du feu, devant tous les assistants qui serviront de témoins. Dès que les flammes l’auront complètement entouré, précipite-toi dans l’âtre pour l’en retirer, mais sans gants, les mains nues et les manches relevées. Si tu y réussis, les cent mille roubles sont à toi. Tu te brûleras un peu les doigts, mais songe donc ! cent mille roubles… Cela durera si peu ! Et moi je jouirai du spectacle de ton âme en te voyant tirer mon argent du feu. Tous sont témoins que le paquet t’appartiendra ! Si tu ne le sors pas du feu, il brûlera, car je ne permettrai à personne d’y toucher. Écartez-vous tous ! Cet argent m’appartient ! Je l’ai accepté pour une nuit à passer avec Rogojine. L’argent est-il à moi, Rogojine ? |
| — Твои, радость! Твои, королева! | – Oui, ma joie ; oui, ma reine ! |
| — Ну, так все прочь, что хочу, то и делаю! Не мешать! Фердыщенко, поправьте огонь! | – Alors, reculez tous ; je suis libre d’en faire ce que je veux ! Que personne n’intervienne ! Ferdistchenko, attisez le feu ! |
| — Настасья Филипповна, руки не подымаются! — отвечал ошеломленный Фердыщенко. | – Nastasie Philippovna, mes mains me refusent ce service ! répondit Ferdistchenko abasourdi. |
| — Э-эх! — крикнула Настасья Филипповна, схватила каминные щипцы, разгребла два тлевшие полена и, чуть только вспыхнул огонь, бросила на него пачку. | – Eh ! s’écria Nastasie Philippovna, qui saisit les pincettes, éparpilla deux bûches qui tisonnaient et, dès que la flamme s’éleva, jeta le paquet dans le feu. |
| Крик раздался кругом; многие даже перекрестились. | Ce fut un cri général ; beaucoup d’assistants firent même un signe de croix. |
| — С ума сошла, с ума сошла! — кричали кругом. | – Elle est folle ! Elle est folle ! s’exclamait-on. |
| — Не… не… связать ли нам ее? — шепнул генерал Птицыну, — или не послать ли… С ума ведь сошла, ведь сошла? Сошла? | – Ne ferait-on pas bien de la lier ? murmura le général à Ptitsine ; ou ne faudrait-il pas envoyer chercher… Elle est folle, n’est-ce pas ; bien folle ? |
| — Н-нет, это, может быть, не совсем сумасшествие, — прошептал бледный как платок и дрожащий Птицын, не в силах отвести глаз своих от затлевшейся пачки. | – Non, peut-être n’est-ce pas tout à fait de la folie, répondit Ptitsine à voix basse. Il était blanc comme un linge et tremblait ; ses yeux ne pouvaient se détacher du paquet qui allait prendre feu. |
| — Сумасшедшая? Ведь сумасшедшая? — приставал генерал к Тоцкому. | – Elle a perdu la raison, ne croyez-vous pas ? continua le général en se tournant vers Totski. |
| — Я вам говорил, что колоритная женщина, — пробормотал тоже отчасти побледневший Афанасий Иванович. | – Je vous ai dit que c’était une femme excentrique, balbutia Athanase Ivanovitch, qui, lui aussi, avait blêmi. |
| — Но ведь, однако ж, сто тысяч!… | – Mais songez donc : cent mille roubles ! |
| — Господи, господи! — раздавалось кругом. Все затеснились вокруг камина, все лезли смотреть, все восклицали… Иные даже вскочили на стулья, чтобы смотреть через головы. Дарья Алексеевна выскочила в другую комнату и в страхе шепталась о чем-то с Катей и с Пашей. Красавица немка убежала. | – Mon Dieu ! Mon Dieu ! entendait-on de tous côtés. C’était une clameur générale. Tous faisaient cercle autour de la cheminée pour voir de plus près… Quelques-uns montaient même sur les chaises pour regarder par-dessus la tête des autres. Daria Alexéïevna s’enfuit épouvantée dans la pièce voisine, où elle se mit à chuchoter avec Katia et Pacha. La belle Allemande s’éclipsa. |
| — Матушка! Королевна! Всемогущая! — вопил Лебедев, ползая на коленках перед Настасьей Филипповной и простирая руки к камину. — Сто тысяч! Сто тысяч! Сам видел, при мне упаковывали! Матушка! Милостивая! Повели мне в камин: весь влезу, всю голову свою седую в огонь вложу!.. Больная жена без ног, тринадцать человек детей — всё сироты, отца схоронил на прошлой неделе, голодный сидит, Настасья Филипповна!! — и, провопив, он пополз было в камин. | – Ma petite mère, ma reine, ma toute-puissante ! se lamentait Lébédev en se traînant aux genoux de Nastasie Philippovna et en étendant les mains vers la cheminée : cent mille roubles ! cent mille roubles ! Je les ai vus moi-même, on les a empaquetés devant moi. Petite mère ! Miséricordieuse ! Donne-m’en l’ordre et je me mettrai tout entier dans la cheminée ; je mettrai dans le feu ma tête grisonnante !… J’ai à ma charge une femme malade et paralysée des jambes, ainsi que treize enfants orphelins, leur père a été enterré la semaine dernière ; tous meurent de faim, Nastasie Philippovna ! Ayant terminé ses jérémiades, il se mit à ramper vers la cheminée. |
| — Прочь! — закричала Настасья Филипповна, отталкивая его. — Расступитесь все! Ганя, чего же ты стоишь? Не стыдись! Полезай! Твое счастье! | – Arrière ! cria Nastasie Philippovna en le repoussant ; que tout le monde s’écarte ! Gania, pourquoi ne bouges-tu pas ? N’aie pas honte ! Vas-y ! il s’agit de ton bonheur. |
| Но Ганя уже слишком много вынес в этот день и в этот вечер и к этому последнему неожиданному испытанию был не приготовлен. Толпа расступилась пред ними на две половины, и он остался глаз на глаз с Настасьей Филипповной, в трех шагах от нее расстояния. Она стояла у самого камина и ждала, не спуская с него огненного, пристального взгляда. Ганя, во фраке, со шляпой в руке и с перчатками, стоял пред нею молча и безответно, скрестив руки и смотря на огонь. Безумная улыбка бродила на его бледном как платок лице. Правда, он не мог отвести глаз от огня, от затлевшейся пачки; но, казалось, что-то новое взошло ему в душу; как будто он поклялся выдержать пытку; он не двигался с места; через несколько мгновений всем стало ясно, что он не пойдет за пачкой, не хочет идти. | Mais Gania en avait déjà trop enduré depuis le matin et n’était guère préparé à une dernière épreuve aussi inattendue. L’assistance s’ouvrit devant lui et il resta face à face avec Nastasie Philippovna dont trois pas le séparaient. Debout près de la cheminée, elle attendait sans détacher de lui son regard incandescent. Gania, en frac, gantée et le chapeau à la main, se tenait devant elle silencieux et résigné, les bras croisés et les yeux fixés sur le feu. Un sourire de dément errait sur son pâle visage. À la vérité, il se sentait fasciné par le brasier où le paquet commençait à brûler ; mais il semblait qu’un sentiment nouveau fût entré dans son âme ; il avait l’air de s’être juré de surmonter cette épreuve jusqu’au bout et il demeurait immobile. Au bout de quelques instants tout le monde comprit qu’il ne voulait pas aller tirere le paquet d’u feu et qu’il n’irait pas. |
| — Эй, сгорят, тебя же застыдят, — кричала ему Настасья Филипповна, — ведь после повесишься, я не шучу! | – Eh ! tout va brûler, lui cria Nastasie Philippovna ; on te fera honte, et après tu te pendras, je ne plaisante pas. |
| Огонь, вспыхнувший вначале между двумя дотлевавшими головнями, сперва было потух, когда упала на него и придавила его пачка. Но маленькое синее пламя еще цеплялось снизу за один угол нижней головешки. Наконец тонкий, длинный язычок огня лизнул и пачку, огонь прицепился и побежал вверх по бумаге по углам, и вдруг вся пачка вспыхнула в камине, и яркое пламя рванулось вверх. Все ахнули. | Le feu s’était d’abord avivé entre les deux tisons calcinés, mais le paquet en tombant l’avait presque étouffé. Cependant une petite flamme bleue s’accrochait encore sous l’extrémité du tison inférieur. Enfin une fine et longue flammèche lécha le papier, s’y attacha et se mit à courir sur la surface et sur les coins ; le paquet tout entier s’alluma d’un coup en jetant dans l’âtre une flamme éclatante. Il y eut un cri général. |
| — Матушка! — всё еще вопил Лебедев, опять порываясь вперед, но Рогожин оттащил и оттолкнул его снова. | – Petite mère ! gémit encore Lébédev, qui répéta sa tentative pour s’approcher de la cheminée ; mais Rogojine l’écarta et le repoussa de nouveau. |
| Сам Рогожин весь обратился в один неподвижный взгляд. Он оторваться не мог от Настасьи Филипповны, он упивался, он был на седьмом небе. | Rogojine lui-même semblait avoir concentré toute sa vie dans la fixité de son regard, qu’il ne pouvait détacher de Nastasie Philippovna. Il exultait. Il se sentait au septième ciel. Il ne se connaissait plus. |
| — Вот это так королева! — повторял он поминутно, обращаясь кругом к кому ни попало. — Вот это так по-нашему! — вскрикивал он, не помня себя. — Ну, кто из вас, мазурики, такую штуку сделает, а? | – Ça, c’est une vraie reine ! répétait-il sans cesse à tout venant. Ça c’est fait sur notre mesure ! s’exclamait-il. Qui d’entre vous serait capable de faire ce qu’elle a fait, hein ? tas de vauriens ! |
| Князь наблюдал грустно и молча. | Le prince consterné observait la scène en silence. |
| — Я зубами выхвачу за одну только тысячу! — предложил было Фердыщенко. | – Pour un seul billet de mille roubles, moi je retire le paquet avec mes dents, proposa Ferdistchenko. |
| — Зубами-то и я бы сумел! — проскрежетал кулачный господин сзади всех в припадке решительного отчаяния. — Ч-черрт возьми! Горит, всё сгорит! — вскричал он, увидев пламя. | – J’en ferais autant ! dit en grinçant des dents l’homme aux poings d’hercule qui, assis derrière les autres, semblait en proie à un accès de désespoir. – Le diable m’emporte ! tout flambe ! ajouta-t-il en voyant s’élever la flamme. |
| — Горит, горит! — кричали все в один голос, почти все тоже порываясь к камину. | – Ça flambe ! ça flambe ! s’écrièrent d’une voix tous les assistants. La plupart d’entre eux essayaient d’approcher de la cheminée. |
| — Ганя, не ломайся, в последний раз говорю! | – Garda, ne fais pas la bête ! je te le dis pour la dernière fois. |
| — Полезай! — заревел Фердыщенко, бросаясь к Гане в решительном исступлении и дергая его за рукав, — полезай, фанфаронишка! Сгорит! О, пр-р-роклятый! | – Mais vas-y donc ! hurla Ferdistchenko en se jetant avec fureur sur Gania et en le tirant par la manche. Vas-y, fanfaron ! Ça va brûler ! Maudit sois-tu ! |
| Ганя с силой оттолкнул Фердыщенка, повернулся и пошел к дверям; но, не сделав и двух шагов, зашатался и грохнулся об пол. | Gania repoussa Ferdistchenko avec force, puis, faisant demi-tour, il se dirigea vers la porte. Mais il n’avait pas fait deux pas qu’il chancela et s’abattit sur le parquet. |
| — Обморок! — закричали кругом. | – Une syncope, s’écria-t-on autour de lui. |
| — Матушка, сгорят! — вопил Лебедев. | – Petite mère, les billets brûlent ! glapit Lébédev. |
| — Даром сгорят! — ревели со всех сторон. | – Ils brûlent en pure perte ! vociférait-on de tous côtés. |
| — Катя, Паша, воды ему, спирту! — крикнула Настасья Филипповна, схватила каминные щипцы и выхватила пачку. | – Katia, Pacha, apportez-lui de l’eau, de l’esprit-de-vin ! cria Nastasie Philippovna qui saisit les pincettes et retira le paquet du feu. |
| Вся почти наружная бумага обгорела и тлела, но тотчас же было видно, что внутренность была не тронута. Пачка была обернута в тройной газетный лист, и деньги были целы. Все вздохнули свободнее. | L’enveloppe de papier était presque entièrement consumée, mais à première vue on pouvait constater ; que le contenu était intact. Les trois feuilles de journal qui les entouraient avaient protégé les billets. Un soupir de soulagement souleva toutes les poitrines. |
| — Разве только тысчоночка какая-нибудь поиспортилась, а остальные все целы, — с умилением выговорил Лебедев. | – À part un petit billet de mille qui a pu souffrir, le reste est sauf, observa Lébédev avec attendrissement. |
| — Все его! Вся пачка его! Слышите господа! — провозгласила Настасья Филипповна, кладя пачку возле Гани. — А не пошел-таки, выдержал! Значит, самолюбия еще больше, чем жажды денег. Ничего, очнется! А то бы зарезал, пожалуй… Вон уж и приходит в себя. Генерал, Иван Петрович, Дарья Алексеевна, Катя, Паша, Рогожин, слышали? Пачка его, Ганина. Я отдаю ему в полную собственность, в вознаграждение… ну, там, чего бы то ни было! Скажите ему. Пусть тут подле него и лежит… Рогожин, марш! Прощай, князь, в первый раз человека видела! Прощайте, Афанасий Иванович, merci! | – Tout le paquet est à lui ! Tout ! Vous entendez, messieurs ! annonça Nastasie Philippovna en plaçant l’argent à côté de Gania. Il a tenu bon, il ne l’a pas retiré. Cela prouve que, chez lui, l’amour-propre l’emporte sur la cupidité. Ce n’est rien, il va recouvrer ses sens ! Sans cela il m’aurait peut-être tuée. Le voilà déjà qui revient à lui ! Général, Ivan Pétrovitch, Daria Alexéïevna, Katia, Pacha, Rogojine, vous m’avez entendue ? Le paquet est à lui, à Gania. Je le lui donne en toute propriété, en dédommagement… d’ailleurs peu importe pourquoi ! Dites-le-lui. Laissez le paquet par terre à côté de lui… Rogojine, en route ! Adieu, prince ; grâce à vous, j’ai vu un homme pour la première fois ! Adieu, Athanase Ivanovitch, merci. |
| Вся рогожинская ватага с шумом, с громом, с криками пронеслась по комнатам к выходу вслед за Рогожиным и Настасьей Филипповной. В зале девушки подали ей шубу; кухарка Марфа прибежала из кухни. Настасья Филипповна всех их перецеловала. | Toute la bande de Rogojine se précipita vers la sortie, dans le tumulte et le brouhaha, à la suite de son chef et de Nastasie Philippovna. Dans la salle, les servantes tendirent sa pelisse à la jeune femme. Marthe, la cuisinière, accourut. Nastasie Philippovna les embrassa toutes. |
| — Да неужто, матушка, вы нас совсем покидаете? Да куда же вы пойдете? И еще в день рождения, в такой день! — спрашивали расплакавшиеся девушки, целуя у ней руки. | – Se peut-il, petite mère, que vous nous quittiez tout à fait ? Où allez-vous donc ? Et cela le jour de votre anniversaire, un pareil jour ! questionnaient les servantes en sanglotant et en lui baisant les mains. |
| — На улицу пойду, Катя, ты слышала, там мне и место, а не то в прачки! Довольно с Афанасием Ивановичем! Кланяйтесь ему от меня, а меня не поминайте лихом… | – Je vais à la rue, Katia, tu l’as entendu, c’est ma place ; ou alors je me ferai blanchisseuse. J’en ai assez d’Athanase Ivanovitch ! Saluez-le de ma part et ne me gardez pas rancune… |
| Князь стремглав бросился к подъезду, где все рассаживались на четырех тройках с колокольчиками. Генерал успел догнать его еще на лестнице. | Le prince se précipita vers le perron où toute la bande s’entassait dans quatre troïkas à clochettes. Le général réussit à le rattraper dans l’escalier. |
| — Помилуй, князь, опомнись! — говорил он, хватая его за руку, — брось! Видишь, какая она! Как отец говорю… | – Voyons, prince, calme-toi ! dit-il en le prenant par la main. Laisse-la : tu vois comme elle est ! Je te parle comme un père… |
| Князь поглядел на него, но, не сказав ни слова, вырвался и побежал вниз. | Le prince le regarda sans répondre un mot, puis, s’arrachant à son étreinte, il courut vers la rue. |
| У подъезда, от которого только что откатили тройки, генерал разглядел, что князь схватил первого извозчика и крикнул ему в Екатерингоф, вслед за тройками. Затем подкатил генеральский серенький рысачок и увлек генерала домой, с новыми надеждами и расчетами и с давешним жемчугом, который генерал все-таки не забыл взять с собой. Между расчетами мелькнул ему раза два и соблазнительный образ Настасьи Филипповны; генерал вздохнул: | Près du perron que les troïkas venaient de quitter, le général le vit arrêter le premier fiacre qui passait et jeter au cocher l’ordre de le conduire à Ekaterinhof à la suite de la caravane. Peu après le général monta dans sa propre voiture attelée d’un pur-sang gris et se fit reconduire chez lui, la tête pleine de nouvelles espérances et de combinaisons. Il remportait le collier de perles qu’il n’avait tout de même pas oublié de reprendre. Au milieu de ses réflexions la séduisante image de Nastasie Philippovna lui apparut à deux reprises. Il soupira : |
| — Жаль! Искренно жаль! Погибшая женщина! Женщина сумасшедшая!.. Ну-с, а князю теперь не Настасью Филипповну надо… | – Quel dommage ! Franchement, quel dommage ! Cette femme est perdue. Elle est folle… Quant au prince, ce n’est plus une Nastasie Philippovna qu’il lui faut… |
| В этом же роде несколько нравоучительных и напутственных слов произнесено было и другими двумя собеседниками из гостей Настасьи Филипповны, рассудившими пройти несколько пешком. | Après tout, mieux vaut que l’affaire ait tourné de cette façon… Deux autres invités de Nastasie Philippovna, qui avaient décidé de faire un bout de chemin à pied, échangeaient des considérations morales du même goût. |
| — Знаете, Афанасий Иванович, это, как говорят, у японцев в этом роде бывает, — говорил Иван Петрович Птицын, — обиженный там будто бы идет к обидчику и говорит ему: «Ты меня обидел, за это я пришел распороть в твоих глазах свой живот», и с этими словами действительно распарывает в глазах обидчика свой живот и чувствует, должно быть, чрезвычайное удовлетворение, точно и в самом деле отметил. Странные бывают на свете характеры, Афанасий Иванович! | – Savez-vous, Athanase Ivanovitch, que cela rappelle une coutume en vigueur, paraît-il, au Japon ? disait Ivan Petrovitch Ptitsine. Là-bas, un homme offensé va trouver son insulteur et lui déclare : « Tu m’as outragé, c’est pourquoi je vais m’ouvrir le ventre sous tes yeux. » Et le plaignant exécute en effet sa menace ; il semble y prendre autant de satisfaction qu’à une véritable vengeance. Il y a dans ce monde d’étranges caractères, Athanase Ivanovitch ! |
| — А вы думаете, что и тут в этом роде было, — ответил с улыбкой Афанасий Иванович, — гм! Вы, однако ж, остроумно… и прекрасное сравнение привели. Но вы видели, однако же, сами, милейший Иван Петрович, что я сделал всё, что мог, не могу же я сверх возможного, согласитесь сами? Но согласитесь, однако ж, и с тем, что в этой женщине присутствовали капитальные достоинства… блестящие черты. Я давеча ей крикнуть даже хотел, если бы мог только себе это позволить при этом содоме, что она сама есть самое лучшее мое оправдание на все ее обвинения. Ну кто не пленился бы иногда этою женщиной до забвения рассудка и… всего? Смотрите, этот мужик, Рогожин, сто тысяч ей приволок! Положим, это всё, что случилось там теперь, — эфемерно, романтично, неприлично, но зато колоритно, зато оригинально, согласитесь сами. Боже, что бы могло быть из такого характера и при такой красоте! Но, несмотря на все усилия, на образование даже, — всё погибло! Нешлифованный алмаз — я несколько раз говорил это… | – Vous pensez que ce qui vient de se passer est quelque chose du même genre ? repartit en souriant Athanase Ivanovitch. La comparaisone est spirituelle… et fort jolie. Mais vous avez vu vous-même, mon bien cher Ivan Petrovitch, que j’ai fait tout ce que j’ai pu. Convenez qu’à l’impossible nul n’est tenu. Et convenez aussi que cette femme possède, malgré tout, des dons supérieurs… des côtés brillants. Tout à l’heure, si ce tohu-bohu ne m’en avait empêché, j’auraise voulu lui crier qu’elle était elle-même la meilleure réplique aux reproches dont elle m’accable. Qui aurait pu ne pas être séduit par cette femme jusqu’à en perdre la raison et… tout ? Voyez ce rustre de Rogojine qui met cent mille roubles à ses pieds ! Admettons que la scène dont nous venons d’être témoins soit incohérente, romantique, voire choquante. Mais cela vous a de la couleur et de l’originalité, avouez-le ! Mon Dieu ! que n’aurait pu donner un pareil caractère uni à une pareille beauté ! Mais, en dépit de tous mes efforts, en dépit même de l’éducation qu’elle a reçue, tout cela est perdu. C’est un diamant brut, je l’ai dit bien des fois… |
| И Афанасий Иванович глубоко вздохнул. | Et Athanase Ivanovitch poussa un profond soupir… |
| < < < | > > > |
| Двуязычный текст, подготовленный Akirill.com , размещенные на сайте Akirill.com 17 июня 2022 года. Каждую из книг (на французском или русском языках) можно забрать отдельно и повторно использовать в личных и некоммерческих целях. Они свободны от авторского права. При любом совместном использовании двух книг должно быть указано их происхождение https://www.Akirill.com | Texte bilingue préparé par Akirill.com , déposé sur le site Akirill.com le 17 juin 2022. Chacun des livres (russe ou français) peut être repris séparément et réutilisé à des fins personnelles et non commerciales. Ils sont libres de droits d’auteur. Toute utilisation des deux livres côte à côte doit mentionner leur origine https://www.Akirill.com |
L’Idiot, de Fédor Dostoïevski
| If you liked this page, don’t forget to like and share. Si vous avez aimé cette page, n’oublier pas d’aimer et de partager. |
| Subscribe to not miss anything Abonnez-vous pour ne rien manquer |
| Check out our latest posts |
| Découvrez nos derniers articles |
AKirill, Learn, apprenez, translation, traduction, livres bilingues, bilingual books 