Ce n’est pas une traduction mots a mots mais les livres dans les deux languages mis côte a côte. Vous pouvez le lire en Français, en russe ou parallèlement.
Это не дословный перевод, а книга Невский проспект на двух языках, вышедшие бок о бок. Вы можете прочитать его на французском, русском или на обоих языках.
Идиот. Роман Федора Достоевского
| Идиот. Роман Федора Достоевского | L’Idiot, de Fédor Dostoïevski |
| < < < | > > > |
| ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ | QUATRIÈME PARTIE |
| Глава X | Chapter X |
| – Не она первая, не она и последняя! | – Ce n’est ni la première ni la dernière ! |
| – Венцомe все прикрывается, дураки! | – Le mariage couvre tout, imbéciles ! |
| – Нет, вы найдите-ка такую раскрасавицу, ура! – кричали ближайшие. | – Non, trouvez donc une pareille beauté ! Hourra ! s’exclamaient les plus proches. |
| – Княгиня! За такую княгиню я бы душу продал! – закричал какой-то канцелярист. – “Ценою жизни ночь мою!..” | – Une princesse ! Pour une princesse comme celle-là je vendrais mon âme ! s’écria un employé de bureau. – Une nuit au prix de ma vie !… |
| Настасья Филипповна вышла действительно бледная, как платок; но большие черные глаза ее сверкали на толпу как раскаленные угли; этого-то взгляда толпа и не вынесла; негодование обратилось в восторженные крики. Уже отворились дверцы кареты, уже Келлер подал невесте руку, как вдруг она вскрикнула и бросилась с крыльца прямо в народ. Все провожавшие ее оцепенели от изумления, толпа раздвинулась пред нею, и в пяти, в шести шагах от крыльца показался вдруг Рогожин. Его-то взгляд и поймала в толпе Настасья Филипповна. Она добежала до него как безумная, и схватила его за обе руки: | Nastasie Philippovna s’avança ; son visage était pâle comme un linge, mais ses grands yeux noirs jetaient sur les curieux des regards brûlants comme des charbons ardents. Ces regards, la foule ne put les supporter ; l’indignation fit place à des clameurs d’enthousiasme. La portière de la voiture était ouverte et déjà Keller tendait la main à la mariée, lorsque celle-ci poussa un cri et, quittant le perron, piqua droit sur la foule. Les gens du cortège restèrent paralysés de stupeur ; le public s’écarta devant elle et à cinq ou six pas du perron apparut soudain Rogojine. Elle avait aperçu son regard parmi tout ce monde. Elle courut vers lui comme une folle et lui saisit les deux mains : |
| – Спаси меня! Увези меня! Куда хочешь, сейчас! | – Sauve-moi ! Emmène-moi ! Où tu voudras, à l’instant même ! |
| Рогожин подхватил ее почти на руки и чуть не поднес к карете. Затем, в один миг, вынул из портмоне сторублевую и протянул ее к кучеру. | Rogojine l’enleva presque à bras-le-corps et la porta pour ainsi dire vers sa voiture. Puis en un clin d’œil il sortit un billet de cent roubles de son porte-monnaie et le fendit au cocher. |
| – На железную дорогу, а поспеешь к машине, так еще сторублевую! | – À la gare ! Si tu arrives avant le départ du train, tu auras encore cent roubles ! |
| И сам прыгнул в карету за Настасьей Филипповной и затворил дверцы. Кучер не сомневался ни одной минуты и ударил по лошадям. Келлер сваливал потом на нечаянность: “еще одна секунда, и я бы нашелся, я бы не допустил!” объяснял он, рассказывая приключение. Он было схватил с Бурдовским другой экипаж, тут же случившийся, и бросился было в погоню, но раздумал, уже дорогой, что “во всяком случае поздно! Силой не воротишь”. | Il sauta dans la voiture à côté de Nastasie Philippovna et ferma la portière. Sans un instant d’hésitation le cocher fouetta ses chevaux. Plus tard, Keller, en racontant l’événement, s’excusa de s’être laissé prendre au dépourvu : « Une seconde de plus, et je me serais ressaisi ; je n’aurais pas laissé faire cela ! » Bourdovski et lui furent sur le point de prendre une autre voiture qui se trouvait là pour se lancer à la poursuite des fugitifs, mais presque aussitôt ils se ravisèrent en prétextant « qu’il était trop tard et qu’on ne la ferait pas revenir deforce ». |
| – Да и князь не захочет! – решил потрясенный Бурдовский. | – Et puis le prince n’en voudra plus ! décida Bourdovski tout bouleversé. |
| А Рогожин и Настасья Филипповна доскакали до станции во-время. Выйдя из кареты Рогожин, почти садясь на машину, успел еще остановить одну проходившую девушку в старенькой, но приличной темной мантильке и в фуляровом платочке, накинутом на голову. | Rogojine et Nastasie Philippovna arrivèrent à temps à la gare. Après être descendus de voiture et presque au moment de monter en wagon, Rogojine arrêta à la hâte une jeune fille qui passait, coiffée d’un foularde et vêtue d’une mantille foncée, défraîchie, mais encore convenable. |
| – Угодно пятьдесят рублев за вашу мантилью! – протянул он вдруг деньги девушке. Покамест та успела изумиться, пока еще собиралась понять, он уже всунул ей в руку пятидесятирублевую, снял мантилью с платком и накинул все на плечи и на голову Настасье Филипповне. Слишком великолепный наряд ее бросался в глаза, остановил бы внимание в вагоне, и потом только поняла девушка для чего у нее купили, с таким для нее барышом, ее старую, ничего не стоившую рухлядь. | – Voulez-vous accepter cinquante roubles pour votre mantille ? lui dit-il en lui tendant brusquement l’argent. Avant qu’elle fût revenue de sa stupeur et eût compris de quoi il s’agissait, il avait glissé les cinquante roubles dans sa main, lui avait enlevé sa mantille et son foulard et les avait jetés sur les épaules et sur la tête de Nastasie Philippovna. La toilette trop fastueuse de celle-ci aurait attiré les regards et fait sensation dans le wagon. Ce n’est qu’ensuite que la jeune fille comprit la raison pour laquelle on lui avait acheté à un tel prix des hardes sans valeur. |
| Гул о приключении достиг в церковь с необыкновенною быстротой. Когда Келлер проходил к князю, множество людей, совершенно ему незнакомых, бросались его расспрашивать. Шел громкий говор, покачиванья головами, даже смех; никто не выходил из церкви, все ждали, как примет известие жених. Он побледнел, но принял известие тихо, едва слышно проговорив: “я боялся; но я все-таки не думал, что будет это…”, и потом, помолчав немного, прибавил: “впрочем… в ее состоянии… это совершенно в порядке вещей”. | Le bruit de l’aventure arriva à l’église avec une rapidité incroyable. Lorsque Keller se fraya passage jusqu’au prince, nombre de gens qu’il ne connaissait pas du tout se précipitèrent sur lui pour le questionner. On parlait tout haut, on hochait la tête, on riait même ; personne ne voulut sortir de l’église : tous désiraient voir comment le fiancé accueillerait la nouvelle. Il pâlit, mais reçut cette nouvelle avec calme, en disant d’une voix à peine perceptible : « J’avais peur, mais je ne m’attendais tout de même pas à cela… » Puis, après un instant de silence, il ajouta : « Au reste… étant donné son état… c’est tout à fait dans l’ordre des choses ». |
| Такой отзыв уже сам Келлер называл потом “беспримерною философией”. Князь вышел из церкви, повидимому, спокойный и бодрый; так, по крайней мере, многие заметили и потом рассказывали. Казалось, ему очень хотелось добраться до дому и остаться поскорей одному; но этого ему не дали. | Cette conclusion fit même qualifiée plus tard par Keller de « philosophie sans exemple ». Le prince sortit de l’église sans se départir de son calme et de sa sérénité : du moins beaucoup de gens le remarquèrent et commentèrent par la suite cette attitude. Il semblait avoir un vif désir de rentrer chez lui et de s’isoler le plus tôt possible ; mais on ne lui en donna pas la faculté. |
| Вслед за ним вошли в комнату некоторые из приглашенных, между прочими Птицын, Гаврила Ардалионович и с ними доктор, который тоже не располагал уходить. Кроме того, весь дом был буквально осажден праздною публикой. Еще с террасы услыхал князь, как Келлер и Лебедев вступили в жестокий спор с некоторыми, совершенно неизвестными, хотя на вид и чиновными людьми, во что бы то ни стало желавшими войти на террасу. | Plusieurs de ses invités le suivirent dans sa chambre, entre autres Ptitsine, Gabriel Ardalionovitch et le docteur, qui n’avait pas plus que les autres l’intention de s’en aller. En outre, toute la maison était littéralement assaillie par les badauds. Le prince entendit Keller et Lébédev soutenir une violente discussion avec des individus parfaitement inconnus qui avaient l’air de tchinovniks et voulaient à toute force envahir la terrasse. |
| Князь подошел к спорившим, осведомился в чем дело, и, вежливо отстранив Лебедева и Келлера, деликатно обратился к одному уже седому и плотному господину, стоявшему на ступеньках крыльца во главе нескольких других желающих, и пригласил его сделать честь удостоить его своим посещением. Господин законфузился, но однако ж пошел; за ним другой, третий. Из всей толпы выискалось человек семь-восемь посетителей, которые и вошли, стараясь сделать это как можно развязнее но более охотников не оказалось, и вскоре, в толпе же, стали осуждать выскочек. | Il s’approcha et demanda de quoi il s’agissait, puis, écartant poliment Lébédev et Keller, il s’adressa sur un ton plein de courtoisie à un monsieur corpulent qui avait des cheveux gris et qui, monté sur les marches du perron, était à la tête d’un groupe d’envahisseurs ; il le pria de lui faire l’honneur de sa visite. Le monsieur devint confus, mais n’en accepta pas moins ; après lui vint un second, puis un troisième. Sept ou huit autres individus se détachèrent de la foule et rentrèrent également en se donnant les airs de la plus grande désinvolture ; leur exemple ne fut pas suivi et on entendit bientôt les badauds eux-mêmes blâmer ces intrus. |
| Вошедших усадили, начался разговор, стали подавать чай, – все это чрезвычайно прилично, скромно, к некоторому удивлению вошедших. Было, конечно, несколько попыток подвеселить разговор и навести на “надлежащую” тему; произнесено было несколько нескромных вопросов, сделано несколько “лихих” замечаний. Князь отвечал всем так просто и радушно, и в то же время с таким достоинством, с такою доверчивостью к порядочности своих гостей, что нескромные вопросы затихли сами собой. Мало-по-малу разговор начал становиться почти серьезным. | On offrit des sièges aux nouveaux venus, la conversation s’engagea et le thé fut servi ; tout cela se fit avec modestie, mais très convenablement, ce qui ne laissa pas de surprendre un peu ces hôtes inattendus. Il y eut bien certaines tentatives pour égayer la conversation et l’aiguiller vers le sujet « voulu » ; on risqua quelques questions indiscrètes et quelques remarques « malicieuses ». Le prince répondit à tout le monde avec tant de simplicité, de bonhomie et en même temps de dignité et de confiance dans la bienséance de ses hôtes que les questions déplacées cessèrent d’elles-mêmes. Peu à peu le tour de l’entretien devinte presque sérieux. |
| Один господин, привязавшись к слову, вдруг поклялся, в чрезвычайном негодовании, что не продаст имения, что бы там ни случилось; что напротив будет ждать и выждет, и что “предприятия лучше денег”; “вот-с, милостивый государь, в чем состоит моя экономическая система-с, можете узнать-с”. Так как он обращался к князю, то князь с жаром похвалил его, несмотря на то, что Лебедев шептал ему на ухо, что у этого господина ни кола, ни двора и никогда никакого имения не бывало. Прошел почти час, чай отпили, и после чаю гостям стало наконец совестно еще дольше сидеть. Доктор и седой господин с жаром простились с князем; да и все прощались с жаром и с шумом. | Un monsieur prit fait d’une réflexion pour affirmer soudain sur un ton outré qu’il ne vendrait pas ses terres, quoi qu’il advînt ; il attendrait, il verrait venir ; « les entreprises valent mieux que l’argent » ; « oui, mon cher monsieur, conclut-il, voilà en quoi consiste mon système économique, sachez-le ! » Comme il s’adressait au prince, celui-ci l’approuva avec chaleur, bien que Lébédev lui eût chuchoté à l’oreille que ce monsieur n’avait jamais eu le plus petit bien au soleil. Près d’une heure s’écoula. On avait fini de prendre le thé : les visiteurs se firent scrupule de rester plus longtemps. Le docteur et le monsieur à cheveux gris adressèrent au prince des adieux touchants. Tous d’ailleurs prirent congé avec de bruyantes effusions. |
| Произносились пожелания и мнения, в роде того, что “горевать нечего и что, может быть, оно все этак и к лучшему”, и прочее. Были, правда, попытки спросить шампанского, но старшие из гостей остановили младших. Когда все разошлись, Келлер нагнулся к Лебедеву и сообщил ему: “мы бы с тобой затеяли крик, подрались, осрамились, притянули бы полицию; а он вон друзей себе приобрел новых, да еще каких; я их знаю!” Лебедев, который был довольно “готов”, вздохнул и произнес: “Утаил от премудрых и разумных и открыл младенцам, я это говорил еще и прежде про него, но теперь прибавляю, что и самого младенца бог сохранил, спас от бездны, он и все святые его!” | Ils accompagnèrent leurs vœux de pensées dans le genre de celle-ci : « il n’y a pas de quoi se désoler ; peut-être ce qui s’est passé est-il pour le mieux », et ainsi de suite. Il y eut des gens, il est vrai, qui se risquèrent à demander du champagne, mais les visiteurs plus âgés les rappelèrent aux convenances. Quand tout ce monde fut parti, Keller se pencha vers Lébédev et lui dit : – Si on nous avait laissés faire, toi et moi, nous aurions crié, engagé une lutte ; nous nous serions couverts de honte et aurions attiré la police. Mais lui, il s’est fait d’un coup de nouveaux amis, et encore quels amis ! Je les connais ! Lébédev, qui était passablement gris, proféra dans un soupir : – Ce qui a été caché aux sages et aux esprits forts a été révélé aux enfants. Il y a longtemps que je lui ai appliqué cette parole, mais maintenant j’ajouterai que l’enfant lui-même a été préservé et sauvé de l’abîme par Dieu et par tous ses saints ! |
| Наконец, около половины одиннадцатого, князя оставили одного, у него болела голова; всех позже ушел Коля, помогший ему переменить подвенечное одеяние на домашнее платье. Они расстались горячо. Коля не распространялся о событии, но обещался придти завтра пораньше. Он же засвидетельствовал потом, что князь ни о чем не предупредил его в последнее прощанье, стало быть, и от него даже скрывал свои намерения. | Vers dix heures et demie on laissa enfin le prince seul. Il avait mal à la tête. Kolia partit le dernier après l’avoir aidé à dévêtir son habit de marié. Ils se quittèrent avec de chaleureuses protestations d’amitié. Kolia ne s’appesantit pas sur l’événement de la journée, mais promit de revenir le lendemain de bonne heure. Il assura plus tard que le prince ne l’avait prévenu de rien et l’avait laissé dans l’ignorance de ses intentions en prenant congé de lui. |
| Скоро во всем доме почти никого не осталось: Бурдовский ушел к Ипполиту, Келлер и Лебедев куда-то отправились. Одна только Вера Лебедева оставалась еще некоторое время в комнатах, приводя их наскоро из праздничного в обыкновенный вид. Уходя, она заглянула к князю. Он сидел за столом, опершись на него обоими локтями и закрыв руками голову. Она тихо подошла к нему и тронула его за плечо; князь в недоумении посмотрел на нее и почти с минуту как бы припоминал; но припомнив и все сообразив, он вдруг пришел в чрезвычайное волнение. | Bientôt il ne resta presque plus personne dans la maison : Bourdovski était allé chez Hippolyte, Keller et Lébédev étaient partis on ne sait où. Seule Véra Lébédev demeura encore quelque temps pour rendre à l’appartement son aspect habituel. Au moment de se retirer elle alla voir ce que faisait le prince. Il était assis à sa table, les deux coudes appuyés et le visage caché dans ses mains. Elle s’approcha doucement et lui toucha l’épaule. Le prince la regarda avec surprise et mit près d’une minute à rassembler ses souvenirs ; quand il se fut ressaisi et eut tout compris, il manifesta une brusque et véhémente émotion. |
| Все, впрочем, разрешилось чрезвычайною и горячею просьбой к Вере, чтобы завтра утром, с первой машиной, в семь часов, постучались к нему в комнату. Вера обещалась; князь начал с жаром просить ее никому об этом не сообщать; она пообещалась и в этом, и, наконец, когда уже совсем отворила дверь, чтобы выйти, князь остановил ее еще в третий раз, взял за руки, поцеловал их, потом поцеловал ее самое в лоб и с каким-то “необыкновенным видом выговорил ей: “до завтра!” | Il finit par la prier avec une vive insistance de venir frapper à sa porte le lendemain matin à l’heure du premier train, à sept heures. La jeune fille promit ; sur quoi il la conjura de ne parler de cela à personne, ce qu’elle promit également. Enfin lorsque, la porte grande ouverte, elle était déjà sur le point de s’en aller, il la retint pour la troisième fois, lui prit les mains, les baisa, puis l’embrassa elle-même sur le front et lui dit : « À demain ! » avec un accent « insolite ». |
| Так по крайней мере передавала потом Вера. Она ушла в большом за него страхе. Поутру она несколько ободрилась, когда в восьмом часу по уговору постучалась в его дверь и возвестила ему, что машина в Петербург уйдет через четверть часа; ей показалось, что он отворил ей совершенно бодрый, и даже с улыбкой. Он почти не раздевался ночью, но однако же спал. По его мнению, он мог возвратиться сегодня же. Выходило, стало быть, что одной ей он нашел возможным и нужным сообщить в эту минуту, что отправляется в город. | Tel fut du moins le récit de Véra. Elle sortit en proie à de sérieuses appréhensions à son sujet. Le lendemain elle se tranquillisa plus ou moins quand elle eut, comme convenu, frappé un peu après sept heures pour le prévenir que le train de Pétersbourg partait dans un quart d’heure : il lui sembla en effet qu’en ouvrant la porte il avait l’air parfaitement dispos et même souriant. Il s’était à peine déshabillé pour passer la nuit, mais avait tout de même dormi. Il dit qu’il pensait pouvoir revenir dans la journée. Tout portait à croire que Véra était la seule personne à laquelle il eût alors jugé possible et nécessaire d’annoncer son intention de se rendre à Pétersbourg. |
| XI. | XI. |
| Час спустя он уже был в Петербурге, а в десятом часу звонил к Рогожину. Он вошел с парадного входа, и ему долго не отворяли. Наконец, отворилась дверь из квартиры старушки Рогожиной, и показалась старенькая, благообразная служанка. | Une heure après, il était déjà dans cette ville et, entre neuf et dix heures, il sonnait chez Rogojine. Il avait passé par l’entrée principale et un long moment s’écoula avant qu’on lui répondît. Enfin la porte de l’appartement de la vieille Rogojine s’ouvrit et une servante âgée et d’extérieur respectable se montra. |
| – Парфена Семеновича дома нет, – возвестила она из двери, – вам кого? | – Parfione Sémionovitch n’est pas chez lui, déclara-t-elle sans ouvrir complètement la porte. Qui demandez-vous ? |
| – Парфена Семеновича. | – Parfione Sémionovitch. |
| – Их дома нет-с. | – Il n’est pas là. |
| Служанка осматривала князя с диким любопытством. | La servante dévisagea le prince avec une étrange curiosité. |
| – По крайней мере, скажите, ночевал ли он дома? И… один ли воротился вчера? | – Pouvez-vous du moins me dire s’il a passé la nuite ici ? Et… est-il rentré seul hier ? |
| Служанка продолжала смотреть, но не отвечала. | La domestique continua à le fixer et ne répondit point. |
| – Не было ли с ним, вчера, здесь… ввечеру… Настасьи Филипповны? | – Nastasie Philippovna n’a-t-elle pas été avec lui ici hier… hier soir ?… |
| – А позвольте спросить, вы кто таков сами изволите быть? | – Mais permettez-moi au moins de vous demander qui vous êtes vous-même ? |
| – Князь Лев Николаевич Мышкин, мы очень хороша знакомы. | – Le prince Léon Nicolaïévitch Muichkine ; nous nous connaissons bien, Parfione et moi. |
| – Их нету дома-с. | – Il n’est pas à la maison. |
| Служанка потупила глаза. | La domestique baissa les yeux. |
| – А Настасьи Филипповны? | – Et Nastasie Philippovna ? |
| – Ничего я этого не знаю-с. | – Je n’en sais rien. |
| – Постойте, постойте! Когда же воротится? | – Attendez, écoutez-moi ! Quand rentrera-t-il ? |
| – И этого не знаем-с. | – Je ne le sais pas davantage. |
| Двери затворились. | La porte se referma. |
| Князь решил зайти через час. Заглянув во двор, он повстречал дворника. | Le prince décida de revenir une heure plus tard. Il jeta un coup d’œil dans la cour et rencontra le portier. |
| – Парфен Семенович дома? | – Parfione Sémionovitch est-il chez lui ? |
| – Дома-с. | – Oui. |
| – Как же мне сейчас сказали, что нет дома? | – Comment a-t-on pu me dire il y a un instant qu’il était absent ? |
| – У него сказали? | – On vous a dit cela à son appartement ? |
| – Нет, служанка, от матушки ихней, а к Парфену Семеновичу я звонил, никто не отпер. | – Non : c’est la servante de sa mère qui me l’a dit, mais j’ai sonné chez Parfione Sémionovitch et personne ne m’a ouvert. |
| – Может, и вышел, – решил дворник, – ведь не сказывается. А иной раз и ключ с собой унесет, по три дня комнаты запертые стоят. | – Il se peut qu’il soit sorti, conclut le portier, car il ne prévient pas quand il s’absente. Parfois même il emporte la clef avec lui, et l’appartement reste fermé trois jours de suite. |
| – Вчера ты наверно знаешь, что дома был? | – Es-tu bien sûr qu’il soit rentré hier chez lui ? |
| – Был. Иной раз с парадного хода зайдет, и не увидишь. | – Oui. Il lui arrive parfois de passer par le grand escalier ; alors je ne le vois pas. |
| – А Настасьи Филипповны с ним вчера не было ли? | – Nastasie Philippovna n’était-elle pas hier avec lui ? |
| – Этого не знаем-с. Жаловать-то не часто изволит; кажись бы знамо было, кабы пожаловала. | – Je n’en sais rien. Elle vient assez rarement. Si elle était venue, on l’aurait probablement remarquée. |
| Князь вышел и некоторое время ходил в раздумьи по тротуару. Окна комнат, занимаемых Рогожиным, были все заперты; окна половины, занятой его матерью, почти все были отперты; день был ясный, жаркий; князь перешел через улицу на противоположный тротуар и остановился взглянуть еще раз на окна: не только они были заперты, но почти везде были опущены белые сторы. | Le prince sortit et arpenta quelque temps le trottoir d’un air perplexe. Les fenêtres de l’appartement de Rogojine étaient toutes fermées, celles de l’appartement occupé par sa mère presque toutes ouvertes. La journée était claire et chaude. Le prince traversa la rue et s’arrêta sur le trottoir opposé, pour regarder encore une fois les vitres ; non seulement elles étaient closes mais les stores blancs étaient presque partout baissés. |
| Он стоял с минуту и – странно – вдруг ему показалось, что край одной сторы приподнялся, и мелькнуло лицо Рогожина, мелькнуло и исчезло в то же мгновение. Он подождал еще и уже решил было идти и звонить опять, но раздумал и отложил на час: “А кто знает, может, оно только померещилось…” | Il resta là une minute environ et, chose étrange, il lui sembla voir le bas d’un des stores se soulever et la figure de Rogojine se montrer pour disparaître aussitôt. Il attendit un peu et fut sur le point de remonter et sonner de nouveau, mais il se ravisa et convint de revenir une heure plus tard. « Qui sait ? peut-être n’était-ce qu’une illusion… ? » |
| Главное, он спешил теперь в Измайловский полк, на бывшую недавно квартиру Настасьи Филипповны. Ему известно было, что она, переехав, по его просьбе, три недели назад из Павловска, поселилась в Измайловском полку у одной бывшей своей доброй знакомой, вдовы учительши, семейной и почтенной дамы, которая отдавала от себя хорошую меблированную квартиру, чем почти и жила. | L’essentiel était maintenant pour lui de se rendre en toute hâte dans le quartier du Régiment-Izmaïlovski, à la dernière adresse de Nastasie Philippovna. Il savait que, trois semaines auparavant, quand il l’avait priée de quitter Pavlovsk, elle était allée s’installer dans ce quartier chez une de ses amies, veuve d’un maître d’école ; c’était une honorable mère de famille qui louait un bel appartement meublé dont elle tirait le plus clair de ses ressources. |
| Вероятнее всего, что Настасья Филипповна, переселяясь опять в Павловск, оставила квартиру за собой; по крайней мере, весьма вероятно, что она ночевала в этой квартире, куда, конечно, доставил ее вчера Рогожин. Князь взял извозчика. | Il y avait lieu de croire qu’en revenant se fixer à Pavlovsk, Nastasie Philippovna avait gardé ce logement. Et il était surtout probable qu’elle y avait passé la nuit après y avoir été sans doute ramenée la veille par Rogojine. Le prince prit un fiacre. |
| Дорогой ему пришло в голову, что отсюда и следовало бы начать, потому что невероятно, чтоб она приехала прямо ночью к Рогожину. Тут припомнились ему и слова дворника, что Настасья Филипповна не часто изволила жаловать. Если и без того не часто, то с какой стати теперь останавливаться у Рогожина? Ободряя себя этими утешениями, князь приехал наконец в Измайловский полк ни жив, ни мертв. | Chemin faisant il réfléchit qu’il aurait dû commencer ses recherches par là, vu l’invraisemblance que la jeune femme se fût rendue, de nuit, directement chez Rogojine. Il se rappela alors qu’au dire du portier elle venait rarement en temps ordinaire. Si elle venait rarement en temps ordinaire, pourquoi serait-elle allée maintenant chez lui ? Tout en essayant de se remonter avec ces raisonnements consolants, le prince arriva plus mort que vif au quartier du Régiment-Izmaïlovski. |
| К совершенному поражению его, у учительши не только не слыхали ни вчера, ни сегодня о Настасье Филипповне, но на него самого выбежали смотреть как на чудо. Все многочисленное семейство учительши, – все девочки и погодки, начиная с пятнадцати до семи лет, – высыпало вслед за матерью и окружило его, разинув на него рты. | Là, il fut stupéfait d’apprendre que la veuve du maître d’école n’avait eu de nouvelles de Nastasie Philippovna ni dee jour, ni la veille. Bien mieux : toute la famille accourut pour le voir comme s’il était un phénomène. Tous les enfants, des fillettes entre sept et quinze ans, séparées l’une de l’autre par une année de distance, vinrent à la suite de leur mère et entourèrent le prince, qu’elles regardèrent bouche bée. |
| За ними вышла тощая, желтая тетка их, в черном платке, и наконец показалась бабушка семейства, старенькая старушка в очках. Учительша очень просила войти и сесть, что князь и исполнил. | Après elles arriva une tante maigre et jaune, coiffée d’un mouchoir noir, et enfin, l’aïeule de la famille, une très vieille dame qui portait des lunettes. La veuve du maître d’école pria instamment le prince d’entrer et de s’asseoir, ce qu’il fit. |
| Он тотчас догадался, что им совершенно известно, кто он такой, и что они отлично знают, что вчера должна была быть его свадьба, и умирают от желания расспросить и о свадьбе, и о том чуде, что вот он спрашивает у них о той, которая должна бы быть теперь не иначе как с ним вместе, в Павловске, но деликатятся. В кратких чертах он удовлетворил их любопытство насчет свадьбы. | Il comprit sur-le-champ que tous ces gens-là le connaissaient parfaitement et savaient qu’il avait dû se marier la veille ; il devina qu’ils brûlaient d’envie de le questionner sur ce mariage et d’apprendre par quel miracle il venait s’enquérir auprès d’eux d’une femme qui aurait dû en ce moment se trouver avec lui à Pavlovsk, mais que, par délicatesse, ils s’abstenaient de l’interroger. Il satisfit en quelques mots leur curiosité touchant son mariage. |
| Начались удивления, ахи и вскрикивания, так что он принужден был рассказать почти и все остальное, в главных чертах, разумеется. Наконец совет премудрых и волновавшихся дам решил, что надо непременно и прежде всего достучаться к Рогожину и узнать от него обо всем положительно. Если же его нет дома (о чем узнать наверно), или он не захочет сказать, то съездить в Семеновский полк, к одной даме, немке, знакомой Настасьи Филипповны, которая живет с матерью: может быть, Настасья Филипповна, в своем волнении и желая скрыться, заночевала у них. | Les exclamations de surprise furent telles qu’il dut raconter dans les grandes lignes presque tout ce qui s’était passé. Finalement ce conseil de dames pleines de sagesse et d’émoi décida qu’il devait, coûte que coûte et avant tout, aller de nouveau frapper chez Rogojine, se faire ouvrir et obtenir de lui tous les éclaircissements. Si celui-ci était réellement absent (ce qui demandait à être tiré au clair) ou se refusait à parler, alors le prince devait se rendre au quartier du Régiment-Sémionovski, chez une dame allemande amie de Nastasie Philippovna et qui vivait avec sa mère ; peut-être que, sous le coup de l’émotion et dans son désir de se cacher, la fugitive était allée passer la nuit chez ces personnes. |
| Князь встал совершенно убитый; они рассказывали потом, что он “ужасно как побледнел”; действительно, у него почти подсекались ноги. Наконец сквозь ужасную трескотню голосов, он различил, что они уговариваются действовать вместе с ним и спрашивают его городской адрес. Адреса у него не оказалось; посоветовали где-нибудь остановиться в гостинице. Князь подумал и дал адрес своей прежней гостиницы, той самой, где с ним недель пять назад был припадок. Затем отправился опять к Рогожину. | Quand le prince se leva il était très abattu et, comme les dames le dirent plus tard, « terriblement pâle » ; ses jambes fléchissaient littéralement sous lui. À travers leur jabotage il finit par comprendre qu’elles proposaient d’agir de concert avec lui et lui demandaient son adresse en ville. Comme il n’en avait pas, elles lui conseillèrent de prendre une chambre dans un hôtel. Leprince réfléchit et donna l’adresse de l’hôtel où il était précédemment descendu et où, cinq semaines avant, il avait eu une attaque. Sur quoi il retourna chez Rogojine. |
| На этот раз не только не отворили у Рогожина, но не отворилась даже и дверь в квартиру старушки. Князь сошел к дворнику и насилу отыскал его на дворе; дворник был чем-то занят и едва отвечал, едва даже глядел, но все-таки объявил положительно, что Парфен Семенович “вышел с самого раннего утра, уехал в Павловск и домой сегодня не будет”. | Cette fois, non seulement on ne lui ouvrit pas la porte de l’appartement de Rogojine, mais même celle de l’habitation de la vieille dame resta close. Il descendit dans la cour et se mit, non sans mal, en quête du portier ; celui-ci, qui était affairé, le regarda et lui répondit à peine, mais lui fit néanmoins catégoriquement entendre que Parfione Sémionovitch « était parti de grand matin pour Pavlovsk et ne rentrerait pas de la journée ». |
| – Я подожду; может, он к вечеру будет? | – J’attendrai ; peut-être rentrera-t-il dans la soirée ? |
| – А может и неделю не будет, кто его знает. | – Peut-être pas avant une semaine ; qui sait ? |
| – Стало быть, все-таки ночевал же сегодня? | – En tout cas il a passé la nuit ici ? |
| – Ночевал-то он ночевал… | – Pour cela oui… |
| Все это было подозрительно и нечисто. Дворник, очень могло быть, успел в этот промежуток получить новые инструкции: давеча даже был болтлив, а теперь просто отворачивается. Но князь решил еще раз зайти часа через два и даже постеречь у дома, если надо будет, а теперь оставалась еще надежда у немки, и он поскакал в Семеновский полк. | Il n’y avait rien là que de suspect et de louche. Le portier pouvait fort bien avoir reçu, dans l’intervalle, de nouvelles instructions. Tout à l’heure, il était loquace ; maintenant il desserrait à peine les dents. Le prince n’en décida pas moins de revenir encore une fois deux heures plus tard et même, si c’était nécessaire, de faire le guet devant la maison. Pour le moment, l’espoir lui restait d’aller s’enquérir auprès de l’Allemande. Il se rendit donc en toute hâte au quartier du Régiment-Sémionovski. |
| Но у немки его даже и не поняли. По некоторым промелькнувшим словечкам он даже мог догадаться, что красавица-немка, недели две тому назад, рассорилась с Настасьей Филипповной, так что во все эти дни о ней ничего не слыхала, и всеми силами давала теперь знать, что и не интересуется слышать: “хотя быe она за всех князей в мире вышла”. Князь поспешил выйти. Ему пришла между прочим мысль, что она, может быть, уехала, как тогда, в Москву, а Рогожин, разумеется, за ней, а может, и с ней. “По крайней мере хоть какие-нибудь следы отыскать!” Он вспомнил однако, что ему нужно остановиться в трактире, и поспешил на Литейную; там тотчас же отвели ему нумер. | Mais il ne réussit même pas à se faire entendre de la belle Allemande. À quelques mots qu’elle laissa échapper, il crut comprendre qu’elle s’était brouillée quinze jours auparavant avec Nastasie Philippovna, en sorte qu’elle n’avait plus rien su d’elle depuis ce temps ; maintenant elle proclamait bien haut qu’elle ne lui portait plus le moindre intérêt, « quand bien même elle épouserait tous les princes du monde ». Le prince s’empressa de prendre congé. L’idée lui vint, entre autres, que la jeune femme était peut-être partie pour Moscou, comme naguère, et que Rogojine l’avait sans doute suivie, à supposer même qu’il ne fût pas parti avec elle. « Si du moins ou pouvait retrouver une trace quelconque de leur passage ! » Il se rappela sur ces entrefaites qu’il devait retenir une chambre à l’hôtel. Il courut en chercher une rue de la Fonderie, où il trouva tout de suite ce qu’il lui fallait. Akirill.com |
| Коридорный осведомился, не желает ли он закусить; он в рассеяньи ответил, что желает, и, спохватившись, ужасно бесился на себя, что закуска задержала его лишних полчаса, и только потом догадался, что его ничто не связывало оставить поданную закуску и не закусывать. Странное ощущение овладело им в этом тусклом и душном коридоре, ощущение, мучительно стремившееся осуществиться в какую-то мысль; но он все не мог догадаться, в чем состояла эта новая напрашивающаяся мысль. Он вышел наконец сам не свой из трактира; голова его кружилась; но – куда однако же ехать? Он бросился опять к Рогожину. | Le domestique d’étage lui demanda s’il désirait manger ; par distraction il répondit « oui » et devint furieux contre lui-même, car le repas lui fit perdre une demi-heure ; il ne s’avisa qu’un peu plus tard que rien ne l’obligeait à prendre la collation servie. Dans l’air étouffant de ce corridor obscur il eut l’impression d’être envahi par une sensation étrange, angoissante et qui tendait, semblait-il, à se transformer en une pensée ; mais, cette pensée embryonnaire, il n’arrivait pas à la définir. Il sortit de l’hôtel en proie à un désarroi profond ; la tête lui tournait : où devait-il donc aller ? De nouveau il se précipita chez Rogojine. |
| Рогожин не возвращался; на звон не отпирали; он позвонил к старушке Рогожиной; отперли и тоже объявили, что Парфена Семеновича нет и, может, дня три не будет. Смущало князя то, что его, по-прежнему, с таким диким любопытством осматривали. Дворника, на этот раз, он совсем не нашел. Он вышел, как давеча, на противоположный тротуар, смотрел на окна и ходил на мучительном зное с полчаса, может, и больше; на этот раз ничего не шевельнулось; окна не отворились, белые сторы были неподвижны. | Rogojine n’était pas rentré ; le prince eut beau sonner à son appartement, personne ne donna signe de vie ; il sonna alors chez la vieille ; on lui ouvrit et on lui déclara une fois de plus que Parfione Sémionovitch était absent et ne reparaîtrait peut-être pas de trois jours. Il éprouva un malaise en constatant qu’on le regardait toujours avec une expression insolite de curiosité. Le portier resta cette fois introuvable. Le prince passa comme précédemment sur le trottoir opposé qu’il se mit à arpenter, par une chaleur accablante, pendant une demi-heure ou davantage, en tenant les yeux fixés sur les fenêtres. Cette fois rien ne bougea : les fenêtres restèrent closes et les stores blancs immobiles. |
| Ему окончательно пришло в голову, что наверно и давеча ему только так померещилось; что даже и окна, по всему видно, были так тусклы и так давно не мыты, что трудно было бы различить, если бы даже и в самом деле посмотрел кто-нибудь сквозь стекла. Обрадовавшись этой мысли, он поехал опять в Измайловский полк к учительше. | Il fut décisivement convaincu qu’il s’était trompé la première fois ; d’ailleurs les vitres étaient si encrassées et n’avaient pas été lavées depuis si longtemps qu’il aurait été difficile de voir au travers, à supposer que quelqu’un se fût trouvé derrière. Réconforté par cette idée, il retourna au quartier du Régiment-Izmaïlovski auprès de la veuve du maître d’école. |
| Там его уже ждали. Учительша уже перебывала в трех, в четырех местах, и даже заезжала к Рогожину; ни слуху, ни духу. Князь выслушал молча, вошел в комнату, сел на диван и стал смотреть на всех, как бы не понимая, о чем ему говорят. Странно: то был он чрезвычайно заметлив, то вдруг становился рассеян до невозможности. Все семейство заявляло потом, что это был “на удивление” странный человек в этот день, так что “может, тогда уже все и обозначилось”. Он наконец поднялся и попросил, чтоб ему показали комнаты Настасьи Филипповны. | On l’y attendait déjà. La dame était allée dans trois ou quatre endroits et même chez Rogojine, mais sans l’ombre d’un résultat. Le prince écouta en silence, entra dans la chambre, s’assit sur le divan et se mit à regarder l’entourage avec l’air d’un homme qui ne comprend pas de quoi on lui parle. Phénomène singulier : tantôt sa faculté d’observation paraissait suraiguë, tantôt il redevenait incroyablement distrait. Toute la famille déclara plus tard avoir été étonnée ce jour-là par l’étrangeté de son attitude ; « peut-être était-ce déjà son dérangement mental qui se manifestait ». Enfin il se leva et demanda à voir les pièces qu’avait occupées Nastasie Philippovna. |
| Это были две большие, светлые, высокие комнаты, весьма порядочно меблированные и не дешево стоившие. Все эти дамы рассказывали потом, что князь осматривал в комнатах каждую вещь, увидал на столике развернутую книгу из библиотеки для чтения, французский роман M-me Bovary, заметил, загнул страницу, на которой была развернута книга, попросил позволения взять ее с собой, и тут же, не выслушав возражения, что книга из библиотеки, положил ее себе в карман. Сел у отворенного окна и, увидав ломберный столик, исписанный мелом, спросил: кто играл? | C’étaient deux grandes chambres, hautes, claires et très joliment meublées, pour lesquelles elle avait dû payer assez cher. Ces dames racontèrent par la suite que le prince avait examiné chaque objet dans cet appartement ; ayant aperçu sur un guéridon un roman français, Madame Bovary, qui provenait d’un cabinet de lecture, il corna la page à laquelle le livre était resté ouvert et demanda la permission de l’emporter. Puis, bien qu’on lui eût fait remarquer que ce volume était emprunté, il le mit dans sa poche. Il s’assit près d’une fenêtre ouverte et, voyant sur une table de jeu des inscriptions à la craie, il demanda qui avait joué là. |
| Они рассказали ему, что играла Настасья Филипповна каждый вечер с Рогожиным в дураки, в преферанс, в мельники, в вист, в свои козыри, – во все игры, и что карты завелись только в самое последнее время, по переезде из Павловска в Петербург, потому что Настасья Филипповна все жаловалась, что скучно, и что Рогожин сидит целые вечера, молчит и говорить ни о чем не умеет, и часто плакала; и вдруг на другой вечер Рогожин вынимает из кармана карты; тут Настасья Филипповна рассмеялась, и стали играть. Князь спросил: где карты, в которые играли? Но карт не оказалось; карты привозил всегда сам Рогожин в кармане, каждый день по новой колоде, и потом увозил с собой. | On lui répondit que Nastasie Philippovna faisait chaque soir une partie de cartes avec Rogojine ; ils jouaient au « sot », à la préférence, au « meunier », au whist, à « mes atouts », bref à tous les jeux, et ils avaient pris cette habitude tout récemment, depuis que Nastasie Philippovna avait quitté Pavlovsk pour s’installer à Pétersbourg. Elle s’était plainte un jour de s’ennuyer parce que Rogojine passait des soirées entières sans dire un mot et n’avait aucun sujet de conversation ; souvent elle pleurait. Le soir suivant, Rogojine tira tout à coup des cartes de sa poche ; là-dessus Nastasie Philippovna partit d’un éclat de rire et ils se mirent à jouer. Le prince demanda où étaient les cartes dont ils s’étaient servis. On ne put les lui montrer, car Rogojine empochait, en s’en allant, le jeu qui avait servi dans la soirée et en rapportait toujours un neuf le lendemain. |
| Эти дамы посоветовали съездить еще раз к Рогожину и еще раз покрепче постучаться, но не сейчас, а уже вечером: “может что и окажется”. Сама же учительша вызвалась между тем съездить до вечера в Павловск к Дарье Алексеевне: не знают ли там чего? Князя просили пожаловать часов в десять вечера, во всяком случае, чтобы сговориться на завтрашний день. | Les dames conseillèrent au prince de retourner encore une fois chez Rogojine et de frapper plus fort à sa porte ; mais « dans la soirée, pas maintenant ; peut-être qu’alors quelque chose aura été tiré au clair ». La veuve du maître d’école offrit d’aller elle-même dans la journée à Pavlovsk, chez Daria Aléxéïevna, pour voir si là-bas on n’avait rien appris. Le prince fut invité à revenir vers les dix heures du soir, ne serait-ce que pour concerter un plan d’action en vue du lendemain. |
| Несмотря на все утешения и обнадеживания, совершенное отчаяние овладело душой князя. В невыразимой тоске дошел он пешком до своего трактира. Летний, пыльный, душный Петербург давил его как в тисках; он толкался между суровым или пьяным народом, всматривался без цели в лица, может быть, прошел гораздо больше, чем следовало; был уже совсем почти вечер, когда он вошел в свой нумер. Он решил отдохнуть немного и потом идти опять к Рогожину, как советовали, сел на диван, облокотилсяe обоими локтями на стол и задумался. | En dépit de toutes les consolations et de tous les encouragements, un désespoir total envahissait l’âme du prince. Accablé d’un indicible chagrin, il regagna à pied son hôtel. Il se sentait comme écrasé dans un étau à Pétersbourg, dont l’atmosphère est étouffante et chargée de poussière pendant l’été. Il coudoyait des gens grossiers ou ivres et dévisageait les passants sans savoir pourquoi ; peut-être fit-il beaucoup de pas et détours inutiles ; le soir tombait presque quand il rentra dans sa chambre. Il résolut de prendre un peu de repos et de retourner ensuite chez Rogojine comme on le lui avait conseillé. S’étant alors assis sur son divan, il s’accouda sur la table et se plongea dans ses réflexions. |
| Бог знает сколько времени, и бог знает, о чем он думал. Многого он боялся и чувствовал, больно и мучительно, что боится ужасно. Пришла ему в голову Вера Лебедева; потом подумалось, что, может, Лебедев и знает что-нибудь в этом деле, а если не знает, то может узнать и скорее, и легче его. Потом вспомнился ему Ипполит и то, что Рогожин к Ипполиту ездил. Потом вспомнился сам Рогожин: недавно на отпевании, потом в парке, потом – вдруг здесь в коридоре, когда он спрятался тогда в углу и ждал его с ножем. Глаза его теперь ему вспоминались, глаза, смотревшие тогда в темноте. Он вздрогнул: давешняя напрашивавшаяся мысль вдруг вошла ему теперь в голову. | Dieu sait combien de temps il resta dans cette position et tout ce qui lui passa par la tête. Il avait peur de beaucoup de choses et il sentait avec douleur et angoisse les affreux progrès de cette peur. Il pensa à Véra Lébédev ; puis il se demanda si Lébédev n’aurait pas eu vent de cette affaire ; il se dit que, même s’il n’en savait rien, il pourrait se renseigner plus vite et plus aisément que lui. Ensuite il évoqua le souvenir d’Hippolyte et se rappela que Rogojine l’allait voir. Enfin il se souvint de Rogojine lui-même : il l’avait vu récemment, à l’enterrement, puis dans le parc, et aussi tout près de sa chambre, dans ce corridor où il l’avait guetté un couteau à la main et caché dans un recoin. Il se rappela ses yeux, ses yeux qui le fixaient alors dans les ténèbres. Il frissonna : la pensée qui s’ébauchait tout à l’heure dans son esprit se dégageait maintenant avec netteté. |
| Она состояла отчасти в том, что если Рогожин в Петербурге, то хотя бы он и скрывался на время, а все-таки непременно кончит тем, что придет к нему, к князю, с добрым или с дурным намерением, пожалуй, хоть как тогда. По крайней мере, если бы Рогожину почему-нибудь понадобилось придти, то ему некуда больше идти как сюда, опять в этот же коридор. Адреса он не знает; стало быть, очень может подумать, что князь в прежнем трактире остановился; по крайней мере, попробует здесь поискать… если уж очень понадобится. А почем знать, может быть, ему и очень понадобится? | Cette pensée était à peu près celle-ci : si Rogojine était à Pétersbourg, il aurait beau se cacher plus ou moins longtemps, il finirait toujours par revenir trouver le prince, avec de bonnes ou de mauvaises intentions, probablement dans le même état d’esprit que l’autre fois. Du moins si Rogojine jugeait nécessaire, pour une raison quelconque, de venir le trouver, ce serait naturellement ici, dans ce même corridor. « Ne connaissant pas mon adresse, il est probable qu’il me supposera descendu dans le même hôtel que précédemment ; en tout cas c’est ici qu’il me cherchera… s’il a un véhément besoin de me voir. Et qui sait ? peut-être ce besoin va-t-il le talonner ? » |
| Так он думал, и мысль эта казалась ему почему-то совершенно возможною. Он ни за что бы не дал себе отчета, если бы стал углубляться в свою мысль: “почему, например, он так вдруг понадобится Рогожину, и почему даже быть того не может, чтоб они наконец не сошлись?” Но мысль была тяжелая: “если ему хорошо, то он не придет – продолжал думать князь; – он скорее придет, если ему нехорошо; а ему ведь наверно нехорошо…” | Ainsi raisonnait-il, et ce raisonnement lui semblait parfaitement plausible. S’il s’était mis à l’analyser, il n’aurait pu expliquer, par exemple, pourquoi il deviendrait soudain si nécessaire à Rogojine, ou pourquoi il était impossible de supposer qu’ils ne se rencontreraient plus. Mais une pensée lui était pénible : « s’il est heureux, il ne viendra pas, – se disait-il encore – il viendra plutôt s’il est malheureux ; or, il est certainement malheureux… » |
| Конечно, при таком убеждении, следовало бы ждать Рогожина дома, в нумере; но он как будто не мог вынести своей новой мысли, вскочил, схватил шляпу и побежал. В коридоре было уже почти совсем темно: “что если он вдруг теперь выйдет из того угла и остановит меня у лестницы?” мелькнуло ему, когда он подходил к знакомому месту. Но никто не вышел. Он спустился под ворота, вышел на тротуар, подивился густой толпе народа, высыпавшего с закатом солнца на улицу (как и всегда в Петербурге в каникулярное время), и пошел по направлению к Гороховой. В пятидесяти шагах от трактира, на первом перекрестке, в толпе, кто-то вдруг тронул его за локоть и вполголоса проговорил над самым ухом: | Telle étant sa conviction, il aurait dû attendre Rogojine à l’hôtel, dans sa chambre ; mais, comme s’il ne pouvait supporter sa nouvelle idée, il s’élança, prit son chapeau et sortit précipitamment. L’obscurité était déjà presque complète dans le corridor. « S’il surgissait brusquement de ce coin et m’arrêtait dans l’escalier ? » songea-t-il en passant à côté de l’endroit fatal. Mais personne ne surgit. Il franchit la porte, passa sur le trottoir, regarda avec surprise le fourmillement de la foule dans les rues au moment du coucher du soleil (spectacle habituel à Pétersbourg pendant la canicule), puis se dirigea vers la rue aux Pois. À cinquante pas de l’hôtel, au premier carrefour, quelqu’un dans la foule lui toucha le coude et lui dit à mi-voix, tout près de l’oreille : |
| – Лев Николаевич, ступай, брат, за мной, надоть. | – Léon Nicolaïévitch, suis-moi, mon frère, il le faut. |
| Это был Рогожин. | C’était Rogojine. |
| Странно: князь начал ему вдруг, с радости, рассказывать, лепеча и почти не договаривая слов, как он ждал его сейчас в коридоре, в трактире. | Chose étrange : le prince se mit incontinent à lui raconter, avec une joyeuse volubilité et en prenant à peine le temps d’achever ses mots, comment il l’avait attendu un instant auparavant dans le corridor de l’hôtel. |
| – Я там был, – неожиданно ответил Рогожин; – пойдем. | – J’y étais, répondit inopinément Rogojine. Allons ! |
| Князь удивился ответу, но он удивился спустя уже по крайней мере две минуты, когда сообразил. Сообразив ответ, он испугался и стал приглядываться к Рогожину. Тот уже шел почти на полшага впереди, смотря прямо пред собой и не взглядывая ни на кого из встречных, с машинальною осторожностию давая всем дорогу. | Le prince fut surpris de cette réponse, mais deux minutes au moins s’écoulèrent entre le moment oùe il la comprit et celui où il s’en étonna. Il prit alors peur et se mit à observer Rogojine. Celui-ci le précédait d’un demi-pas environ ; il regardait droit devant lui et ne prêtait aucune attention aux passants, à l’approche desquels il se garait machinalement. |
| – Зачем же ты меня в нумере не спросил… коли был в трактире? – спросил вдруг князь. | – Pourquoi ne m’as-tu pas demandé à l’hôtel… puisque tu y es allé ? fit soudain le prince. |
| Рогожин остановился, посмотрел на него, подумал, и, как бы совсем не поняв вопроса, сказал: | Rogojine s’arrêta, le regarda, réfléchit, puis dit, comme s’il n’avait pas bien saisi la question : |
| – Вот что, Лев Николаевич, ты иди здесь прямо, вплоть до дому, знаешь? А я пойду по той стороне. Да поглядывай, чтобы нам вместе… | – Écoute, Léon Nicolaïévitch, marche droit devant toi jusqu’à ma maison, tu la connais ? Moi je prendrai l’autre côté de la rue. Mais fais attention que nous allions ensemble… |
| Сказав это, он перешел через улицу, ступил на противоположный тротуар, поглядел идет ли князь, и, видя, что он стоит и смотрит на него во все глаза, махнул ему рукой к стороне Гороховой, и пошел, поминутно поворачиваясь взглянуть на князя и приглашая его за собой. Он был видимо ободрен, увидев, что князь понял его и не переходит к нему с другого тротуара. Князю пришло в голову, что Рогожину надо кого-то высмотреть и не пропустить на дороге, и что потому он и перешел на другой тротуар. “Только зачем же он не сказал кого смотреть надо?” Так прошли они шагов пятьсот, и вдруг князь начал почему-то дрожать; Рогожин, хоть и реже, но не переставал оглядываться; князь не выдержал и поманил его рукой. Тот тотчас же перешел к нему через улицу: | Sur ce, il traversa la chaussée et passa sur l’autre trottoir, tout en observant si le prince se mettait en route. Voyant qu’il était arrêté et le regardait de tous ses yeux, il lui indiqua de la main la direction de la rue aux Pois, puis repartit en se retournant sans cesse pour surveiller le prince et l’exhorter à le suivre. Il reprit assurance quand il constata que Léon Nicolaïévitch l’avait compris et ne traversait pas la rue pour le rejoindre. Le prince eut l’idée que Rogojine guettait le passage de quelqu’un et que, par crainte de le manquer, il avait pris l’autre trottoir. « Seulement pourquoi n’a-t-il pas désigné la personne qu’il faut guetter ? » Ils firent ainsi environ cinq cents pas. Tout à coup le prince se mit à trembler sans savoir pourquoi. Rogojine continuait à se retourner, mais à intervalles plus espacés. N’y tenant plus, le prince l’appela d’un geste. Rogojine traversa aussitôt la rue. |
| – Настасья Филипповна разве у тебя? | – Nastasie Philippovna est-elle chez toi ? |
| – У меня. | – Elle y est. |
| – А давеча это ты в окно на меня из-за гардины смотрел? | – Et tantôt, c’est toi qui m’as regardé à la fenêtre derrière le rideau ? |
| – Я… | – Oui… |
| – Как же ты… | – Quoi, tu… |
| Но князь не знал, что спросить дальше и чем окончить вопрос; к тому же сердце его так стучало, что и говорить трудно было. Рогожин тоже молчал и смотрел на него попрежнему, то-есть как бы в задумчивости. | Mais le prince ne sut ni comment achever sa phrase, ni quelle question poser. En outre son cœur battait si violemment qu’il éprouvait du malaise à parler. Rogojine se tut, lui aussi, et le regarda du même air que précédemment, c’est-à-dire avec une expression de rêverie. |
| – Ну, я пойду, – сказал он вдруг, приготовляясь опять переходить; – а ты себе иди. Пусть мы на улице розно будем… так нам лучше… по розным сторонам… увидишь. | – Allons, j’y vais, dit-il subitement en s’apprêtant à retraverser la rue ; toi, avance aussi. Marchons séparément… c’est préférable… chacun de son côté… tu verras. |
| Когда наконец они повернули с двух разных тротуаров в Гороховую и стали подходить к дому Рогожина, у князя стали опять подсекаться ноги, так что почти трудно было уж и идти. Было уже около десяти часов вечера. Окна на половине старушки стояли, как и давеча, отпертые, у Рогожина запертые, и в сумерках как бы еще заметнее становились на них белые спущенные сторы. Князь подошел к дому с противоположного тротуара; Рогожин же с своего тротуара ступил на крыльцо и махал ему рукой. Князь перешел к нему на крыльцо. | Quand, chacun sur un trottoir différent, ils débouchèrent enfin dans la rue aux Pois et approchèrent de la maison de Rogojine, le prince sentit de nouveau ses jambes se dérober sous lui au point d’avoir presque de la peine à avancer. Il était environ dix heures du soir. Les fenêtres de l’aile habitée par la vieille étaient restées ouvertes ; chez Rogojine tout était fermé et, dans l’ombre crépusculaire, les stores baissés paraissaient d’un blanc encore plus cru. Le prince se porta à la hauteur de la maison en restant sur le trottoir opposé ; voyant Rogojine gravir le perron et lui faire un signe, il l’y rejoignit. |
| – Про меня и дворник не знает теперь, что я домой воротился. Я сказал давеча, что в Павловск еду, и у матушки тоже сказал, – прошептал он с хитрою и почти довольною улыбкой; – мы войдем и не услышит никто. | – Le portier ne sait même pas que je suis rentré. J’ai dit tout à l’heure que j’allais à Pavlovsk et j’ai répété la même chose à la servante de ma mère, chuchota Rogojine avec un sourire madré et presque satisfait. – Nous entrerons sans que personne nous entende. |
| В руках его уже был ключ. Поднимаясь по лестнице, он обернулся и погрозил князю, чтобы тот шел тише, тихо отпер дверь в свои комнаты, впустил князя, осторожно прошел за ним, запер дверь за собой и положил ключ в карман. | Il avait déjà la clef à la main. En montant l’escalier il se retourna vers le prince et lui fit signe de marcher plus doucement. Il ouvrit sans bruit la porte de son appartement, laissa passer le prince, s’avança avec circonspection derrière lui, referma la porte et mit la clef dans sa poche. |
| – Пойдем, – произнес он шепотом. | – Allons, dit-il à voix basse. |
| Он еще с тротуара на Литейной заговорил шепотом. Несмотря на все свое наружное спокойствие, он был в какой-то глубокой внутренней тревоге. Когда вошли в залу, пред самым кабинетом, он подошел к окну и таинственно поманил к себе князя: | Il chuchotait depuis qu’il avait commencé à parler au prince sur le trottoir de la rue de la Fonderie. En dépit de son calme apparent on devinait en lui un profond trouble intérieur. Quand ils pénétrèrent dans la salle précédant le cabinet, il s’approcha de la fenêtre et, avec un air de mystère, appela le prince auprès de lui. |
| – Вот ты как давеча ко мне зазвонил, я тотчас здесь и догадался, что это ты самый и есть; подошел к дверям на цыпочках, и слышу, что ты с Пафнутьевной разговариваешь, а я уж той чем свет заказал: если ты, или от тебя кто, али кто бы то ни был, начнет ко мне стукать, так чтобы не сказываться ни под каким видом; а особенно если ты сам придешь меня спрашивать, и имя твое ей объявил. А потом, как ты вышел, мне пришло в голову: что если он тут теперь стоит и выглядывает, али сторожит чего с улицы? Подошел я к этому самому окну, отвернул гардину-то, глядь, а ты там стоишь, прямо на меня смотришь… Вот как это дело было. | – Vois-tu, quand tu as sonné chez moi ce matin, j’étais ici et j’ai tout de suite deviné que ce devait être toi. Je me suis approché de la porte sur la pointe des pieds et je t’ai entendu parler avec la Pafnoutievna. Or, dès le point du jour je lui avais donné des ordres pour que, si l’on sonnait chez moi, que ce fût toi, quelqu’un de ta part ou toute autre personne, elle ne répondît sous aucun prétexte. Cette recommandation visait plus particulièrement le cas où tu viendrais toi-même t’enquérir de moi, et je lui avais donné ton nom. Puis, quand tu es sorti, l’idée m’est venue que tu t’étais peut-être posté aux aguets ou campé en faction dans la rue. C’est alors que je me suis approché de cette fenêtre et que j’ai écarté le rideau pour jeter un coup d’œil : tu étais là, debout, à me regarder… Voilà comment les choses se sont passées. |
| – Где же… Настасья Филипповна? – выговорил князь задыхаясь. | – Où donc est… Nastasie Philippovna ? fit le prince d’une voix étranglée. |
| – Она… здесь, – медленно проговорил Рогожин, как бы капельку выждав ответить. | – Elle est ici, articula lentement Rogojine après une brève hésitation. |
| – Где же? | – Où cela ? |
| Рогожин поднял глаза на князя и пристально посмотрел на него: | Rogojine leva les yeux sur le prince et le regarda fixement. |
| – Пойдем… | – Allons, viens. |
| Он все говорил шепотом и не торопясь, медленно и, попрежнему, как-то странно задумчиво. Даже когда про стору рассказывал, то как будто рассказом своим хотел высказать что-то другое, несмотря на всю экспансивность рассказа. | Il s’exprimait toujours à voix basse, lentement et avec le même air d’étrange distraction. Même en racontant comment il avait levé le store, il semblait, en dépit de son expansion, vouloir parler de tout autre chose. |
| Вошли в кабинет. В этой комнате, с тех пор как был в ней князь, произошла некоторая перемена: через всю комнату протянута была зеленая, штофная, шелковая занавеска, с двумя входами по обоим концам, и отделяла от кабинета альков, в котором устроена была постель Рогожина. | Ilse entrèrent dans le cabinet. On y avait fait certains changements depuis la dernière visite du prince. Un rideau de brocart partageait la pièce en deux et séparait, en ménageant deux passages aux extrémités, le cabinet proprement dit de l’alcôve où se trouvait le lit de Rogojine. |
| Тяжелая занавеска была спущена, и входы закрыты. Но в комнате было очень темно; летние “белые” петербургские ночи начинали темнеть, и если бы не полная луна, то в темных комнатах Рогожина, с опущенными сторами, трудно было бы что-нибудь разглядеть. Правда, можно было еще различать лица, хотя очень неотчетливо. Лицо Рогожина было бледно, по обыкновению; глаза смотрели на князя пристально, с сильным блеском, но как-то неподвижно. | Ce lourd rideau était rabattu et fermait les passages. Il faisait très sombre dans la pièce ; les nuits « blanches » de Pétersbourg étaient à leur déclin et, n’eût été la pleine lune, on aurait eu du mal à distinguer quoi que ce fût dans cet appartement dont les stores baissés accroissaient l’obscurité. À la vérité on pouvait encore discerner les figures, quoique assez confusément. Celle de Rogojine était pâle comme de coutume ; ses yeux fixaient sur le prince un regard étincelant, mais immobile. |
| – Ты бы свечку зажег? – сказал князь. | – Tu devrais allumer une bougie, dit le prince. |
| – Нет, не надо, – ответил Рогожин, и, взяв князя за руку, нагнул его к стулу; сам сел напротив, придвинув стул так, что почти соприкасался с князем коленями. Между ними, несколько сбоку, приходился маленький, круглый столик. – Садись, посидим пока! – сказал он, словно уговаривая посидеть. С минуту молчали. – Я так и знал, что ты в эфтом же трактире остановишься, – заговорил он, как иногда, приступая к главному разговору, начинают с посторонних подробностей, не относящихся прямо к делу; – как в коридор зашел, то и подумал: а ведь, может, и он сидит, меня ждет теперь, как я его, в эту же самую минуту? У учительши-то был? | – Non, il ne faut pas, répondit Rogojine qui, prenant son compagnon par la main, l’obligea à s’asseoir. Lui-même s’assit devant lui ; sa chaise était si rapprochée que leurs genoux se touchaient presque. Un guéridon se trouvait entre eux, un peu sur le côté. – Assieds-toi, reposons-nous un moment, fit-il d’un air engageant. Il y eut une minute de silence. Puis il poursuivit du ton que l’on prend quand, pour ne pas aborder de front la question principale, on engage la conversation sur des détails oiseux : – J’avais bien pensé que tu descendrais dans le même hôtel ; au moment où je suis entré dans le corridor, je me suis dit : qui sait, il est peut-être là, lui aussi, à m’attendre en cet instant comme je l’attends moi-même ? As-tu été chez la veuve du maître d’école ? |
| – Был, – едва мог выговорить князь от сильного биения сердца. | – Oui, articula avec peine le prince dont le cœur battait à se rompre. |
| – Я и об том подумал. Еще разговор пойдет, думаю… а потом еще думаю: я его ночевать сюда приведу, так чтоб эту ночь вместе… | – Je m’en suis également douté. Je me suis dit que cela ferait encore jaser… Puis j’ai eu l’idée de t’amener ici pour que nous passions cette nuit ensemble… |
| – Рогожин! Где Настасья Филипповна? – прошептал вдруг князь и встал, дрожа всеми членами. Поднялся и Рогожин. | – Rogojine, où est Nastasie Philippovna ? murmura brusquement le prince en se levant. Il tremblait de tous ses membres. Rogojine se leva aussi. |
| – Там, – шепнул он, кивнув головой на занавеску. | – Elle est là, fit-il à voix basse en montrant le rideau d’un mouvement de tête. |
| – Спит? – шепнул князь. | – Elle dort ? chuchota le prince. |
| Опять Рогожин посмотрел на него пристально, как давеча. | De nouveau Rogojine le regarda fixement, comme au début. |
| – Аль уж пойдем!.. Только ты… ну, да пойдем! | –Eh bien ! alors, allons-y !… Seulement toi… mais allons ! |
| Он приподнял портьеру, остановился и оборотился опять к князю: | Il souleva la portière, s’arrêta et se retourna vers le prince. |
| – Входи! – кивал он за портьеру, приглашая проходить вперед. Князь прошел. | – Entre ! fit-il en l’invitant du geste à avancer. Le prince passa devant. |
| – Тут темно, – сказал он. | – Il fait sombre ici, dit-il. |
| – Видать! – пробормотал Рогожин. | – On y voit ! marmonna Rogojine. |
| – Я чуть вижу… кровать. | – Je distingue à peine… le lit. |
| – Подойди ближе-то, – тихо предложил Рогожин. Князь шагнул еще ближе, шаг, другой, и остановился. Он стоял и всматривался минуту или две; оба, во все время, у кровати ничего не выговорили; у князя билось сердце, так что, казалось, слышно было в комнате, при мертвом молчании комнаты. | – Approche-toi davantage, insinua Rogojine à voix basse. Le prince fit encore un pas ou deux et s’arrêta. Il mit un instant à se reconnaître, cependant qu’auprès du lit les deux hommes restaient silencieux. Dans le calme de mort qui régnait en ce lieu, le prince eut l’impression que l’on entendait les battements de son cœur, tant ils étaient violents. |
| Но он уже пригляделся, так что мог различать всю постель; на ней кто-то спал, совершенно неподвижным сном; не слышно было ни малейшего шелеста, ни малейшего дыхания. Спавший был закрыт с головой, белою простыней, но члены как-то неясно обозначались; видно только было, по возвышению, что лежит протянувшись человек. Кругом, в беспорядке, на постели, в ногах, у самой кровати на креслах, на полу даже, разбросана была снятая одежда, богатое белое шелковое платье, цветы, ленты. | Ses yeux finirent par discerner le lit tout entier : quelqu’un y dormait dans une immobilité rigide ; on ne percevait pas le moindre bruit, pas le plus léger souffle. Un drap blanc recouvrait le dormeur de la tête aux pieds et ne dessinait que très vaguement ses membres ; le relief des contours révélait seul la présence d’un corps humain. Sur le pied du lit, sur les fauteuils et même par terre étaient jetés en désordre des vêtements, une belle robe de soie blanche, des fleurs, des rubans. |
| На маленьком столике, у изголовья, блистали снятые и разбросанные бриллианты. В ногах, сбиты были в комок какие-то кружева, и на белевших кружевах, выглядывая из-под простыни, обозначался кончик обнаженной ноги; он казался как бы выточенным из мрамора и ужасно был неподвижен. Князь глядел и чувствовал, что чем больше он глядит, тем еще мертвее и тише становится в комнате. Вдруг зажужжала проснувшаяся муха, пронеслась над кроватью и затихла у изголовья. Князь вздрогнул. | Sur une petite table de chevet scintillaient des diamants posés là négligemment. Au bout du lit un fouillis de dentelles blanches laissait passer l’extrémité d’un pied nu qui semblaite sculpté dans le marbre et gardait une immobilité effrayante. Plus le prince regardait, plus le silence de cette pièce lui paraissait profond, mortel. Tout à coup une mouche s’éveilla, se mit à bourdonner, vola au-dessus du lit et se posa sur le chevet. Le prince eut un frisson. |
| – Выйдем, – тронул его за руку Рогожин. | – Sortons, dit Rogojine en lui touchant le bras. |
| Они вышли, уселись опять в тех же стульях, опять один против другого. Князь дрожал все сильнее и сильнее и не спускал своего вопросительного взгляда с лица Рогожина. | Ils quittèrent l’alcôve et reprirent place sur leurs chaises, toujours l’un vis-à-vis de l’autre. Le prince tremblait de plus en plus et ne détachait pas du visage de Rogojine son regard interrogateur. |
| – Ты вот, я замечаю, Лев Николаевич, дрожишь, – проговорил наконец Рогожин, – почти так, как когда с тобой бывает твое расстройство, помнишь, в Москве было? Или как раз было перед припадком. И не придумаю, что теперь с тобой буду делать… | – Vois-tu, Léon Nicolaïévitch, fit enfin Rogojine, je remarque que tu trembles presque comme à l’approche de ton malaise ; tu te souviens, comme cela était à Moscou ? Ou bien comme cela a eu lieu une fois avant ton attaque ? Je me demande ce que je ferais maintenant de toi… |
| Князь вслушивался, напрягая все силы, чтобы понять, и все спрашивая взглядом. | Le prince l’écoulait attentivement en s’évertuant à le comprendre et en continuant à l’interroger des yeux. |
| – Это ты? – выговорил он наконец, кивнув головой на портьеру. | – C’est toi ? dit-il enfin en montrant la portière d’un signe de tête. |
| – Это… я… – прошептал Рогожин и потупился. Помолчали минут пять. | – C’est moi… chuchota Rogojine en baissant le front. Ils furent cinq minutes sans échanger un mot. |
| – Потому, – стал продолжать вдруг Рогожин, как будто и не перерывал речи, – потому как если твоя болезнь, и припадок, и крик теперь, то, пожалуй, с улицы, аль со двора кто и услышит, и догадаются, что в квартире ночуют люди; станут стучать, войдут… потому они все думают, что меня дома нет. Я и свечи не зажег, чтобы с улицы, аль со двора не догадались. Потому, когда меня нет, я и ключи увожу, и никто без меня по три, по четыре дня и прибирать не входит, таково мое заведение. Так вот, чтоб не узнали, что мы заночуем… | Rogojine revint soudain à son idée, comme si la question du prince n’avait pas fait diversion. – Tu comprends, si tu avais maintenant un accès de ton mal, ton cri risquerait d’être entendu dans la rue ou dans la cour et on devinerait qu’il y a du monde ici ; on viendrait cogner à la porte et on entrerait… car ils me croient tous absent. Si je n’ai même pas allumé de bougie, c’est pour que de la rue ou de la cour on ne voie rien. En effet, quand je m’absente, j’emporte mes clefs et personne n’entre ici, même pour mettre de l’ordre, pendant des trois et quatre jours. C’est la règle que j’ai établie. Ainsi arrangeons-nous pour qu’on ne sache pas que nous passons la nuit… |
| – Постой, – сказал князь, – я давеча и дворника, и старушку спрашивал: не ночевала ли Настасья Филипповна? Они, стало быть, уже знают. | – Attends, dit le prince ; j’ai demandé tout à l’heure au portier et à la vieille servante si Nastasie Philippovna n’était pas venue passer la nuit ici… Ils sont donc déjà au courant. |
| – Знаю, что ты спрашивал. Я Пафнутьевне сказал, что вчера заехала Настасья Филипповна и вчера же в Павловск уехала, а что у меня десять минут пробыла. И не знают они, что она ночевала – никто. Вчера мы так же вошли, совсем потихоньку, как сегодня с тобой. Я еще про себя подумал дорогой, что она не захочет потихоньку входить, – куды! | – Je ne l’ignore pas. J’ai dit à Pafnoutievna que Nastasie Philippovna était venue ici hier et qu’elle était repartie au bout de dix minutes pour Pavlovsk. Personne ne sait qu’elle a passé la nuit ici, personne. Je suis rentré aussi furtivement hier avec elle qu’aujourd’hui avec toi. Chemin faisant je me disais qu’elle ne voudrait pas entrer à la dérobée, mais j’étais loin de compte ! |
| Шепчет, на цыпочках пришла, платье обобрала около себя, чтобы не шумело, в руках несет, мне сама пальцем на лестнице грозит, – это она тебя все пужалась. На машине как сумасшедшая совсем была, все от страху, и сама сюда ко мне пожелала заночевать; я думал сначала на квартиру к учительше везти, – куды! “Там он меня, говорит, чем свет разыщет, а ты меня скроешь, а завтра чем свет в Москву”, а потом в Орел куда-то хотела. И ложилась, все говорила, что в Орел поедем… | Elle parlait bas, marchait sur la pointe des pieds et retroussait sa robe autour d’elle pour ne pas qu’elle bruisse ; elle m’a même d’un geste imposé silence dans l’escalier. C’était toujours de toi qu’elle avait peur. Dans le train ses affres tournaient à la folie ; c’est elle-même qui a demandé à passer la nuit ici. Ma première idée avait été de l’emmener chez la veuve du maître d’école, mais il n’y a rien eu à faire. « Là, m’a-t-elle dit, le prince me retrouvera au petit jour ; cache-moi et demain, à la première heure, je filerai à Moscou ! » De Moscou elle pensait se rendre à Orel. Elle s’est mise au lit en répétant que nous irions à Orel… |
| – Постой; что же ты теперь, Парфен, как же хочешь? | – Arrête : que comptes-tu faire maintenant, Parfione ? |
| – Да вот сумлеваюсь на тебя, что ты все дрожишь. Ночь мы здесь заночуем, вместе. Постели, окромя той, тут нет, а я так придумал, что с обоих диванов подушки снять, и вот тут, у занавески, рядом и постелю, и тебе и мне, так чтобы вместе. Потому, коли войдут, станут осматривать, али искать, ее тотчас увидят и вынесут. Станут меня опрашивать, я расскажу, что я, и меня тотчас отведут. Так пусть уж она теперь тут лежит подле нас, подле меня и тебя… | – Voyons, tu m’inquiètes avec ton tremblement continuel ! Nous allons passer la nuit ici, ensemble. Je n’ai pas d’autre lit que celui-ci, mais j’ai combiné ceci : nous prendrons les coussins des deuxdivans et ferons pour toi et pour moi un lit par terre, près du rideau ; nous dormirons ainsi l’un près de l’autre. Si on vient, on examinera la pièce, on cherchera, on ne tardera pas à la découvrir et on l’emportera. On m’interrogera, je dirai que c’est moi et on m’emmènera aussitôt. Eh bien ! qu’elle repose pour le moment près de nous, près de toi et de moi !… |
| – Да, да! – с жаром подтвердил князь. Akirill.com | – Oui, c’est cela ! approuva le prince avec feu. |
| – Значит не признаватьсяe и выносить не давать. | – Donc nous n’allons rien dire et nous ne la laisserons pas emporter. |
| – Н-ни за что! – решил князь: – ни-ни-ни! | – Pour rien au monde ! dit résolument le prince. – Non, non et non, nous ne la laisserons pas emporter ! |
| – Так я и порешил, чтоб ни за что, парень, и никому не отдавать! Ночью проночуем тихо. Я сегодня только на час один и из дому вышел, по утру, а то все при ней был. Да потом по вечеру за тобой пошел. Боюсь вот тоже еще что душно, и дух пойдет. Слышишь ты дух или нет? | – C’est bien mon intention, mon garçon : nous ne nous la laisserons enlever par personne ! Nous passerons cette nuit tranquillement. Je suis resté toute la journée auprès d’elle, sauf une absence d’une heure que j’ai faite ce matin, puis le soir je suis allé te chercher. J’ai une autre crainte, c’est qu’avec cette chaleur étouffante, le corps ne dégage de l’odeur. Sens-tu quelque chose ? |
| – Может и слышу, не знаю. К утру наверно пойдет. | – Cela se peut, je n’en suis pas bien sûr. Mais au matin l’odeur s’accentuera certainement. |
| – Я ее клеенкой накрыл, хорошею, американскою клеенкой, а сверх клеенки уж простыней, и четыре стклянки ждановской жидкости откупоренной поставил, там и теперь стоят. | – Je l’ai recouverte d’une toile cirée, une bonne toile cirée américaine, et j’ai tiré le drap par-dessus. J’ai placé autour quatre flacons débouchés de liquide Jdanov ; ils y sont encore. |
| – Это как там… в Москве? | – Oui, comme là-bas… à Moscou ? |
| – Потому, брат, дух. А она ведь как лежит… К утру, как посветлеет, посмотри. Что ты, и встать не можешь? – с боязливым удивлением спросил Рогожин, видя, что князь так дрожит, что и подняться не может. | – À cause de l’odeur, mon cher. Si tu savais comme elle repose… Demain matin, quand le jour se lèvera, regarde-la. Eh bien ! quoi ? tu ne peux même plus te lever ? fit Rogojine avec surprise et appréhension, en voyant que le prince tremblait au point de ne pouvoir se remettre sur pied. |
| – Ноги не идут, – пробормотал князь, – это от страху, это я знаю… Пройдет страх, я и стану… | – Mes jambes se refusent, murmura le prince ; c’est l’effet de la frayeur, je le sais… Quand la frayeur sera passée, je me lèverai… |
| – Постой же, я пока нам постель постелю, и пусть уж ты ляжешь… и я с тобой… и будем слушать… потому я, парень, еще не знаю… я, парень, еще всего не знаю теперь, так и тебе заранее говорю, чтобы ты все про это заранее знал… | – Attends, je vais faire notre lit et alors tu t’étendras… je m’allongerai auprès de toi… et nous écouterons… car, mon ami, je ne sais pas, mon ami, je ne sais pas encore tout maintenant, c’est pourquoi je te préviens afin que toi, tu saches d’avance… |
| Бормоча эти неясные слова, Рогожин начал стлать постели. Видно было, что он эти постели, может, еще утром про себя придумал. Прошлую ночь он сам ложился на диване. Но на диване двоим рядом нельзя было лечь, а он непременно хотел постлать теперь рядом, вот почему и стащил теперь, с большими усилиями, через всю комнату, к самому входу за занавеску, разнокалиберные подушки с обоих диванов. Кое-как постель устроилась; он подошел к князю, нежно и восторженно взял его под руку, приподнял и подвел к постели; но оказалось, что князь и сам мог ходить; значит, “страх проходил”; и однако же он все-таки продолжал дрожать. | En balbutiant ces propos incohérents, Rogojine s’était mis à préparer le lit. Il était visible que, depuis le matin peut-être, il avait pensé à la manière de le disposer. Il avait passé la nuit précédente sur le divan ; mais sur le divan il n’y avait pas place pour deux et il tenait absolument à ce qu’ils reposassent ensemble ; aussi traîna-t-il à grand’peine d’un bout à l’autre de la pièce les coussins de toutes dimensions enlevés aux deux divans, afin de confectionner un lit devant la portière. Il y parvint tant bien que mal, puis, s’approchant du prince avec une expression de tendresse et d’exaltation, il le saisit sous les bras, le souleva et l’aida à gagner ce lit. Il s’aperçut alors que le prince avait retrouvé la force de marcher tout seul ; donc « sa frayeur commençait à passer » ; et cependant il continuait à trembler. Il lui céda le meilleur coussin, celui de gauche, et s’étendit tout habillé du côté droit, les mains croisées derrière la nuque. |
| – Потому оно, брат, – начал вдруг Рогожин, уложив князя на левую лучшую подушку и протянувшись сам с правой стороны, не раздеваясь и закинув обе руки за голову, – ноне жарко, и известно, дух… Окна я отворять боюсь; а есть у матери горшки с цветами, много цветов, и прекрасный от них такой дух; думал перенести, да Пафнутьевна догадается, потому она любопытная. | – En effet, mon ami, reprit-il soudain, il fait chaud et l’odeur ne manquera pas de se dégager… Je crains d’ouvrir les fenêtres. Il y a bien chez ma mère des pots de fleurs, beaucoup de fleurs et d’un parfum exquis ; j’avais pensé à les apporter ici, mais cela aurait donné l’éveil à Pafnoutievna, car elle est curieuse. |
| – Она любопытная… – поддакнул князь. | – Elle est curieuse, confirma le prince. |
| – Купить разве… – пукетами и цветами всю обложить? Да думаю, жалко будет, парень, в цветах-то! | – On aurait pu acheter des bouquets… l’entourer complètement de fleurs. Mais j’ai réfléchi, mon ami, que cela fendrait le cœur, de la voir ainsi couverte de fleurs ! |
| – Слушай… – спросил князь, точно запутываясь, точно отыскивая, что именно надо спросить и как бы тотчас же забывая; – слушай, скажи мне: чем ты ее? Ножом? Тем самым? | – Dis-moi… demanda le prince en s’embrouillant comme un homme qui cherche dans sa mémoire ce qu’il a à demander mais l’oublie dès qu’il se l’est rappelé, – dis-moi, avec quoi as-tu fait cela ? Avec un couteau ? Avec le couteau que tu sais ? |
| – Тем самым… | – Oui, avec celui-là. |
| – Стой еще! Я, Парфен, еще хочу тебя спросить… я много буду тебя спрашивать, обо всем… но ты лучше мне сначала скажи, с первого начала, чтоб я знал: хотел ты убить ее перед свадьбой, перед венцом, на паперти, ножом? Хотел или нет? | – Attends encore ! Je veux aussi te demander, Parfione… j’ai beaucoup de questions à te poser, sur toute sorte de sujets… mais dis-moi d’abord pour que je sache à quoi m’en tenir : avais-tu l’intention de la tuer avant notre mariage, d’un coup de couteau, sur le seuil de l’église ? Oui ou non ? |
| – Не знаю, хотел или нет… – сухо ответил Рогожин, как бы даже несколько подивившись на вопрос и не уразумевая его. | – Je ne sais si je le voulais ou non… fit sèchement Rogojine, surpris de la question et même avec l’air de ne pas la saisir. |
| – Ножа с собой никогда в Павловск не привозил? | – N’as-tu jamais pris le couteau sur toi quand tu es venu à Pavlovsk ? |
| – Никогда не привозил. Я про нож этот только вот что могу тебе сказать, Лев Николаевич, – прибавил он помолчав: – я его из запертого ящика ноне утром достал, потому что все дело было утром, в четвертом часу. Он у меня все в книге заложен лежал… И… и… и вот еще, что мне чудно: совсем нож как бы на полтора… али даже на два вершка прошел… под самую левую грудь… а крови всего этак с пол-ложки столовой на рубашку вытекло; больше не было… | – Jamais je ne l’ai emporté. Au sujet de ce couteau voici tout ce que je puis te dire, Léon Nicolaïévitch, ajouta-t-il après un silence : je l’ai pris ce matin dans un tiroir fermé à clef, car tout s’est passé entre trois et quatre heures. Il était toujours resté chez moi entre les pages d’un livre… Et… et… voilà encore une chose qui m’a étonné : le couteau a pénétré sous le sein gauche, à un verchok et demi ou deux verchoks de profondeur… et c’est à peine si la sang a jailli : une demi-cuillerée à soupe, pas davantage… |
| – Это, это, это, – приподнялся вдруг князь в ужасном волнении, – это, это я знаю, это я читал… это внутреннее излияние называется… Бывает, что даже и ни капли. Это коль удар прямо в сердце… | – Cela, oui, cela, je le sais, fit le prince en se redressant sous le coup d’une émotion terrible. – J’ai lu cela… c’est ce qu’on appelle une hémorragie interne… Il arrive même qu’il ne coule pas une seule goutte de sang. C’est quand le coup est droit au cœur… |
| – Стой, слышишь? – быстро перебил вдруг Рогожин и испуганно присел на подстилке: – слышишь? | – Arrête, tu entends ? l’interrompit soudain Rogojine en s’asseyant avec effroi sur sa couche. Tu entends ? |
| – Нет! – так же быстро и испуганно выговорил князь, смотря на Рогожина. | – Non ! répondit, en le regardant, le prince avec le même accent de brusque frayeur. |
| – Ходит! Слышишь? В зале… | – On marche ! Tu entends ? Dans la salle… |
| Оба стали слушать. | Tous deux prêtèrent l’oreille. |
| – Слышу, – твердо прошептал князь. | – J’entends, chuchota le prince avec assurance. |
| – Ходит? | – On marche ? |
| – Ходит. | – On marche. |
| < < < | > > > |
| Двуязычный текст, подготовленный Akirill.com , размещенные на сайте Akirill.com 17 июня 2022 года. Каждую из книг (на французском или русском языках) можно забрать отдельно и повторно использовать в личных и некоммерческих целях. Они свободны от авторского права. При любом совместном использовании двух книг должно быть указано их происхождение https://www.Akirill.com | Texte bilingue préparé par Akirill.com , déposé sur le site Akirill.com le 17 juin 2022. Chacun des livres (russe ou français) peut être repris séparément et réutilisé à des fins personnelles et non commerciales. Ils sont libres de droits d’auteur. Toute utilisation des deux livres côte à côte doit mentionner leur origine https://www.Akirill.com |
L’Idiot, de Fédor Dostoïevski
| If you liked this page, don’t forget to like and share. Si vous avez aimé cette page, n’oublier pas d’aimer et de partager. |
| Subscribe to not miss anything Abonnez-vous pour ne rien manquer |
| Check out our latest posts |
| Découvrez nos derniers articles |
AKirill, Learn, apprenez, translation, traduction, livres bilingues, bilingual books 