Василий Андреевич Жуковский — Ареопагу – AKirill, Learn, apprenez, translation, traduction, livres bilingues, bilingual books

Стихи классиков

Русская литература – Русские стихи – Детские книги – Василий Андреевич Жуковский – Стихи Василия Андреевича Жуковского – Устаревшие русские слова и их значение
< < < Пред судилище Миноса
Прощание > > >

Ареопагу

О мой Ареопаг священной,
‎С моею музою смиренной
‎Я преклоняюсь пред тобой!
‎Публичный обвинитель твой,
Малютка Батюшков, гигант по дарованью,
‎Уж суд твой моему „Посланью“
‎В парнасский протокол вписал
‎За скрепой Аполлона,
И я к подножию божественного трона
‎С повинной головой предстал,
‎С поправками „Посланья“
‎И парой слов для оправданья!
Прошу, да пред него и Аристарх-певец
‎С своею критикой предстанет,
И да небесный Феб, по Пинду наш отец,
На наше прение негневным взором взглянет!
За что ж о плане ты, мой грозный судия,
Ни слова не сказал? О, страшное молчанье!
Им Муза робкая оглушена моя!
И ей теперь мое „Посланье“
Уродом кажется под маской красоты!
Злодей! молчанием сказал мне больше ты
Один, чем критиков крикливое собранье
Разбора строгого шумящею грозой!
‎Но так и быть, перед тобой
‎Все тайные ошибки!
О чем молчишь — о том и я хочу молчать!..
Чтоб безошибочно, мой милый друг, писать,
‎На то талант твой нужен гибкий!
Дерзнет ли свой листок он в тот вплести венец? ^[1]
Ужасный стих! так ты воскликнул, мой певец!
‎И музы все с тобой согласны!
Да я и сам кричу, наморщившись: ужасный!
Вотще жую перо, вотще молюсь богам,
Чтоб от сего стиха очистили „Посланье“!
Напрасное пера невинного жеванье,
Напрасные мольбы! — поправь его ты сам!
Не можешь? Пусть живет векам на посмеянье!
Кто славы твоея опишет красоту! ^[2]
Ты прав: опишет — вздор, написанный водою,
А твоея — урод! Готов одной чертою
Убить сей стих! Но, друг! смиренную чету
Двух добрых рифм кто разлучить решится?
Да, может быть, моя поправка пригодится?..
Кто славных дел твоих постигнет красоту? —
Не лучше ли? Прими ж, мой друг, сию поправку,
‎А прежний вздорный стих в отставку.
Что далее?.. Увы! я слышу не впервой,
‎Что стих: Дробила над главой
Земных народов брань, и что ж еще: державы! —
Смешной и темный стих! Быть может, бес лукавый,
‎Моих баллад герой,
Сшутил таким стихом коварно надо мной.
Над искусителем себя мы позабавим
Балладой новою, а стих хоть так поправим:
Ниспровергала, враг земных народов, брань!.,
Нет! выше бурь венца… Ты здесь, мой друг, в сомненье;
Но бури жизни есть для всякого певца
Не запрещенное от Феба выраженье!
А бури жизни, друг, чем лучше бурь венца?
Итак, сомнение приняв за одобренье,
Я с бурями венца отважно остаюсь —
Вверяясь твоему сомненью,
Спокойно на брегу с моей подругой ленью
‎Сижу и бурям критики смеюсь.
Другой же стих — твоя, а не моя погрешность;
Затмила, кажется, рассудок твой поспешность:
‎Ведь невнимательных царей
В Посланье нет! лишь ты, по милости своей,
Был невнимательный читатель;
А может быть, и то, что мой переписатель
‎Царей не отделил
‎От их народов запятою
‎И так одной пера чертою
‎Земной порядок помутил.
Итак — здесь виноват не я, а запятая,
‎И критика твоя косая. —
Под наклонившихся престолов царских сень
Народы ликовать стекалися толпами.^[3]
По мненью твоему, туман.
Прости! но с критикой твоей я не согласен,
И в этих двух стихах смысл, кажется мне, ясен!
Зато другие два, как шумный барабан,
Рассудку чуждые, лишь только над ушами
Господствуют: мой трон у галлов над главами,
‎Разгрянувшись…
‎Своими страшными кусками
Подобен сухарю и так же сух, как он.
Словечко вспыхнул мне своею быстротою
Понравилось — винюсь, смиряясь пред тобою;
‎И робкою пишу рукою:
Вспылал, разверзнувшись как гибельный вулкан.
‎Но чем же странен великан,
С развалин пламенных ужасными очами
‎Сверкающий на бледный свет? —
Тут, право, милый друг, карикатуры нет!
Вот ты б, малютка, был карикатура,
Когда бы мелкая твоя фигура
‎Задумала с развалин встать
‎И на вселенну посверкать.
А тень огромная свирепого тирана…
‎Нет… Я горой за великана!
Зато, мой друг, при сих забавных трех стихах
Пред критикой твоей бросаю лирой в прах
И рад хоть казачка плясать над их могилой:
Там всё…
И вот как этот вздор поправил Феб мой хилой:
Там всё — и весь, и град, и храм — взывало: брань!
Всё, раболепствуя мечтам тирана, дань
K его ужасному престолу приносило…
Поправка — но вопрос, удачна ли она?
И мздой свою постель страданье выкупало!
Конечно, здесь твой вкус надменный испугало
Словечко бедное: постель? Постель бедна
Для пышности стихов — не спорю я нимало;
‎Но если муза скажет нам:
И мздой свой бедный одр страданье выкупало, —
Такой стишок ее понравится ль ушам?
Как быть! но мой припев: поправь, как хочешь, сам!
И дай вздохнуть моей ты лени —
Тем боле, что твои совсем некстати пени
За этот добрый стих, в котором смысла нет;
И юность их была, как на могиле цвет!
Здесь свежесть юная и блеск цветочка милый
Противоположе́н унынию могилы;
На гробе расцветя, цветок своей красой
Нам о ничтожности сильней напоминает:
Не украшает он, а только обнажает
‎Пред нами ужас гробовой.
И гроба гость, цветок — симво́л для нас унылый,
Что все живет здесь миг и для одной могилы…
И хитростью…
Мой друг, я не коснусь до первых двух стихов!
В них вся политика видна Наполеона!
И всем известно нам, что, неизбежный ков
Измены, хитрости расставивши близ трона,
Лишь только добивал его громами он.
‎Не будь Наполеон —
Разбитый громами охотно я б поставил!
Последние ж стихи смиренно я поправил,
А может быть, еще поправкой и добил:
По ним свободы враг отважною стопою
За всемогуществом шагал от боя к бою!
‎Что скажешь? угодил? —
А следующий стих, на ратей переходы
Служа́щий рифмою, я так переменил:
Спешащих раздробить еще престол свободы. ^[4]
Еще трем карачун; их смуглый мой зоил
(Воейков) На смерть приговорил:
И вслед ему всяк час за ратью рать летела —
И по следам его на место: вслед всяк час
Поставить рожица мне смуглая велела!
‎И я исполнил сей приказ!
Уж указуешь путь державною рукой —
Приказано писать: Уж отверзаешь путь.
Перед тобой весь мир — писать: перед тобою
‎Мир — весь же зачеркнуть…
Еще на многие стихи он покосился,
‎Да я не согласился.

< < < Пред судилище Миноса
Прощание > > >

1 Комментируя этот стих, Батюшков писал: «Ужасный стих! (Замечание: я стану только выписывать дурные стихи; моя критика не нужна, он сам почувствует ошибки: у него чутье поэтическое)»

2 Замечание Батюшкова: «Стих холодный, прозаический. Пусть поэт описывает славу Государя, увлеченный своим энтузиазмом, но никак не упоминает о слове описывать. Пусть его переходы будут живы и пр. Жуковский мастер этого дела. Пусть он начнет прямо с следующего стиха: «С благоговением, и проч.»

3 Батюшков по поводу этих стихов писал: «Эти стихи так спутаны, что в них и смысл теряется»

4 По поводу этих стихов Батюшков писал: «Рати, спешащие раздробить еще приют свободы. Приют свободы раздробить! Какие ошибки! Но как легко их поправить этому варвару Жуковскому!»

< < < Пред судилище Миноса
Прощание > > >

Русская литература – Русские стихи – Детские книги – Василий Андреевич Жуковский – Стихи Василия Андреевича Жуковского – Устаревшие русские слова и их значение

If you liked this article, subscribe , put likes, write comments!

Share on social networks

Visit us on Facebook or Twitter

Check out Our Latest Posts

Стихи классиков

Ареопагу

Leave a comment Cancel reply