Василий Андреевич Жуковский — К Варваре Павловне Ушаковой и гр. Прасковье Александровне Хилковой. В Гатчине – AKirill, Learn, apprenez, translation, traduction, livres bilingues, bilingual books

Стихи классиков

Русская литература – Русские стихи – Детские книги – Василий Андреевич Жуковский – Стихи Василия Андреевича Жуковского – Устаревшие русские слова и их значение
< < < Горная дорога
Государыне великой княгине Александре Федоровне на рождение … > > >

К Варваре Павловне Ушаковой и гр. Прасковье Александровне Хилковой. В Гатчине

1 «Не грех ли вам, прекрасная графиня…»
2 «Варвара Павловна! графиня! помогите…»
3 «Графиня, можно ль так неблагодарной быть!..»

1 «Не грех ли вам, прекрасная графиня…»

Не грех ли вам, прекрасная графиня,
С Варварой Павловной соседа забывать?
Ее высочество великая княгиня
Сейчас за тайну мне изволила сказать,
‎Что вы давно уж прочитали
‎Тот розовый роман,
В котором нехристи так мучат христиан,
Где есть Малек-Адель, Матильда, Лузиньян,
И прочее. Вам нет заботы. Вы узнали,
Чем кончилась беда в Рихардовых шатрах:
‎Соединился ль он с женою,
И что случилось с той чудесною сестрою,
Которой нравится герой Малек-Адель,
‎Как итальянцу вермишель.
Но я, признаться вам, в великом затрудненье
И только что успел войти в Птолемаис,
Вокруг меня еще и драки и волненье,
И нехристи еще шуметь не унялись;
‎В таком опасном положенье
Кому приятно быть?
К тому ж, хотел бы я (готов и в том признаться)
‎Скорей до свадьбы дочитаться,
‎Малек-Аделя окрестить
‎И на монахине женить.
‎Прошу вас, горю помогите
И розовый роман Жуковскому пришлите.

2 «Варвара Павловна! графиня! помогите…»

Варвара Павловна! графиня! помогите,
‎От вас одних отрады жду!
‎Хотите ль знать мою беду?
‎Прочтите:
Вчера, известно вам, мы вместе за столом
Ее высочества великия княгини
Обедали; был спор о том и о другом;
‎Потом
Мне помнится, упал из рук графини
(Любезнейшей из всех любезных Катерин)
‎Неосторожный апельсин;
Потом наш граф Моден, с приятнейшим приветом,
Назло соседкам злым, мне в шляпу положил
‎Матильду и с причетом:
С Агнесой, Глостером, с угрюмою толпой
Степных разбойников, с святым анахоретом,
‎С Малек-Аделем и с войной.
‎И я подумал: в шляпе дело!
‎Пришел домой,
Но что же? Боже мой!
Уж в шляпе у меня несчастие скипело.
Матильда, чтоб спасти Рихардову жену,
‎Осталася в плену,
Глазами плакала, а сердцем восхищалась,
‎Что пленницей осталась;
Герой Малек-Адель, как ветреный дитя,
‎Пустился в разные проказы:
Рассудка здравого послушать не хотя,
‎Забыв султановы указы,
Матильду он с собой на шлюпку посадил;
И в первый раз тогда великолепный Нил
‎Увидел, как деспот Востока
К ногам невольницы смиренно положил
Могущество, любовь, желанье и пророка.
Но были б все его труды по пустякам,
Когда б не вздумалось Матильде по пескам
‎Пустынным прогуляться,
Чтоб незнакомому отшельнику признаться
В такой вине, в которой без вины
Мы были, будем, быть должны
‎Обвинены!
Матильда каялась — но, к счастью, не успела
Докаяться; толпа разбойников степных
‎В час добрый налетела,
Чтоб исповедь прервать; и тут все следом им,
‎Как будто по звонку, явился
‎Малек-Адель герой
С мечом, с верблюдами, палаткой и водой.
С разбойниками он нимало не чинился,
Он попросту их всех оставил без голов;
Матильду ж взял; с отцом духовным не простился
‎И был таков!
И на пути, в степи, под страшным зноем
Полумонахиня была обручена
‎С полукрестившимся героем,
И рад был этому проказник сатана!
Но это ли беда? беда над головою!
Султан, разгневанный сей свадьбою степною,
Отправил палачей за мужем и женою.
Матильда, правда, спасена,
Но друг Малек-Адель!.. Что будет он несчастной?
‎Я в шляпе роюся напрасно:
‎В ней ничего уж боле нет.
Соседки, сжальтеся! мне третий том пришлите;
‎Или… тогда уж не шутите —
‎Сойдет с ума сосед!

3 «Графиня, можно ль так неблагодарной быть!..»

Графиня, можно ль так неблагодарной быть!
Такое качество ужели вас достойно!
Могли ль, скажите, вы так жестоко забыть
То, что служило вам, себя позабывая!
Я нынче поутру, окончив свой урок
И красный свой портфель смиренно запирая,
Уж шляпу в руки брал и в темный уголок
Из светлого дворца готов был перебраться,
Как вдруг пред зеркалом на мраморной доске
Увидел — что? нельзя самим вам догадаться!
Малек-Аделя? Нет! Но то, что на руке
Малекаделевой, я думаю, бывало;
Что в тот сердитый век, когда существовал
Блаженной памяти Малек-Адель, давало
Знак к бою, что теперь годится лишь на бал;
Что с места не сойдет, хоть десять ног имеет;
Что страшно сморщится, лишь только опустеет,
Но что, наполнившись, умеет все: играть
В пикет, вязать чулки, записочки писать,
В романах, не читав, листы перебирать,
Бить по щекам, подчас трепать их с нежной лаской;
Что служит, так сказать, спасительною маской,
Но только не к лицу, не с тем, чтобы в обман
‎Вводить смиренных христиан,
Но с тем, чтоб прелестей не тронул злой, сердитый,
Еще скажу: оно всегда кое-как сшито
Из тонкой кожицы бывает всех цветов.
И то, которое теперь в руках поэта,
‎Есть бледно-палевого цвета,
И он уж этот цвет своим признать готов.
Скажу вам: долго я стоял в недоуменье,
Смотря, как бедное бездушное творенье
В морщинах скомкавшись, измятое, одно
На мраморном столе забытое лежало
И жизнь ничтожную собой изображало.
‎Давно ль, подумал я, оно
Одеждой красоты одушевленно было
И с нею жизнью нераздельной жило?
Но что ж теперь? Не то ль, что будет всяк из нас
‎В тот неизбежный час,
‎Когда рука судьбины,
Измяв и скомкав нас, набив на нас морщины,
Сперва положит нас на стол,
Потом нас со стола отправит в заточенье
‎На вечное забвенье.
Забвенье! можно ль? Нет! Но то, что я нашел,
‎Не будет позабыто!
Для славы вечныя оно из лайки сшито!
И не износится в моих стихах оно!
‎Но чувствую давно,
Что время объяснить, графиня, мне загадку.
‎Извольте ж знать:
Нашел я вашего сиятельства перчатку!
Но знайте, вам ее до тех пор не видать,
Пока четвертого мне тома не пришлете
Матильды — признаюсь (вы, верно, назовете
Меня глупцом или, учтивей, чудаком),
Чтоб разлюбить любовь, довольно попытаться
‎Прочесть Матильду раз:
Каких наделала любовь смешных проказ!
Агнесу не она ль заставила подраться?
Герой Монморанси не ею ли убит?
Но только ль? Тот, кто всех и учит, и бранит,
Не спасся от ее магического хмеля:
‎Преосвященнейший Гильом
К неверным в стан отправился пешком
В глазах у нехристей крестить Малек-Аделя.
Смиряся, в сватовство пустился Солиман,
Малек-Адель, зайдя тайком в Рихардов стан,
Матильду испугал, словами покусался,
С соперником хотел подраться и не дрался,
‎Потом, хоть рад, хотя не рад,
Туда, где ждал его величественный брат,
Отправился, но с тем, чтоб с ним прийти назад,
Чтоб над могилою с Матильдой повидаться,
Примерно полежать во гробе мертвецом,
‎И с Лузиньяном не подраться,
‎И за святым отцом
Гильомом побежать, его из заточенья
Спасти, привесть назад, затем, чтоб он в совет
‎Войдя, сказал сердито: нет!
И не дал бы ему на брак благословенья!
Посмотрим, что-то мне последний скажет том!
Признаться, голова от первых трех кружится.
Послушайте, в свой час любовь к вам постучится
И к вам дотронется магическим крылом.
‎Тогда — прошу вас об одном —
Матильду вспомните: пример ее бесценный!
В предосторожность же примите мой совет:
Узнайте наперед, крещен ли или нет
‎Малек-Адель, вам обреченный!

< < < Горная дорога
Государыне великой княгине Александре Федоровне на рождение … > > >

Русская литература – Русские стихи – Детские книги – Василий Андреевич Жуковский – Стихи Василия Андреевича Жуковского – Устаревшие русские слова и их значение

If you liked this article, subscribe , put likes, write comments!

Share on social networks

Visit us on Facebook or Twitter

Check out Our Latest Posts