Рассказ
Русская литература – Русская поэзия – Детские книги Все Русские Сказки – Советские сказки – Тургенев Иван – Сказки и Рассказы – Петушков – Оглавление
< < < Глава VIII
Глава X > > >
IX
Странное чувство овладело Иваном Афанасьичем, когда он вдруг очутился на улице.
«Да что это я словно во сне хожу?— думал он про себя,— с ума я сошел, что ли? Ведь это наконец невероятно. Ну, черт возьми, разлюбила меня, ну и я ее разлюбил, ну и… Что ж тут необыкновенного?»
Петушков нахмурил брови.
— Надобно это кончить наконец,— сказал он почти вслух,— пойду и объяснюсь решительно, в последний раз, чтоб уж и помину потом не было.
Петушков скорыми шагами отправился в булочную. Племянник работника Луки, маленький мальчишка, друг и наперсник проживавшего на дворе козла, проворно вскочил в калитку, лишь только завидел издали Ивана Афанасьича. Прасковья Ивановна вышла навстречу Петушкову.
— Племянницы вашей нету дома? — спросил Петушков.
— Никак нет-с.
Петушков внутренне обрадовался отсутствию Василисы.
— Я пришел с вами объясниться, Прасковья Ивановна.
— О чем это, батюшка?
— А вот о чем. Вы понимаете, что после всего… произошедшего… после подобного, так сказать, поступка (Петушков немного смешался)… словом сказать… Но, однако, вы на меня, пожалуйста, не сердитесь.
— Такс.
— Напротив, войдите в мое положение, Прасковья Ивановна.
— Такс.
— Вы женщина рассудительная, вы сами поймете, что… что мне уже больше нельзя к вам ходить.
— Так-с,— протяжно повторила Прасковья Ивановна.
— Поверьте, я очень сожалею; признаюсь, мне даже больно, истинно больно…
— Вам лучше знать-с,— спокойно возразила Прасковья Ивановна. В вашей воле-с. А вот, позвольте, я счетец вам подам-с.
Петушков никак не ожидал такого скорого согласия. Он вообще и не желал «согласия»; он хотел было только напугать Прасковью Ивановну и в особенности Василису. Ему становилось жутко.
— Я знаю,— заговорил он, — Василисе это нисколько не будет неприятно; напротив, я думаю, она будет рада.
Прасковья Ивановна достала счеты и начала стучать костяшками.
— С другой стороны,— продолжал все более и более взволнованный Петушков,— если б, например, Василиса объяснила мне свое поведение… может быть… я… хотя, конечно… я не знаю, может быть, я бы увидал, что тут, собственно, нет никакой вины.
— За вами, батюшка, тридцать семь рублей сорок копеек ассигнациею,— заговорила Прасковья Ивановна.— Вот, не угодно ли поверить?
Иван Афанасьич не отвечал ни слова.
— Восемнадцать обедов, по семи гривен за каждый: двенадцать рублей шесть гривен.
— Итак, мы расстаемся с вами, Прасковья Ивановна?
— Что ж, батюшка, делать? Такие ли бывают случаи? Двенадцать самоваров, по гривенничку…
— Но скажите хоть вы мне, Прасковья Ивановна, куда это ходила Василиса, и зачем это она…
— А я, батюшка, ее не расспрашивала… Рубль двадцать копеек серебряною монетой. Иван Афанасьич задумался.
— Квасу и кислых щей,— продолжала Прасковья Ивановна, отделяя костяшки на счетах не указательным, а третьим пальцем,— на полтину серебром. К чаю сахару и булок на полтину серебром. Четыре картуза табаку куплено по вашему приказанию: восемь гривен серебром. Портному Куприяну Аполлонову…
Иван Афанасьич вдруг поднял голову, протянул руку и смешал кости.
— Что ж это вы, батюшка, делаете!— заговорила Прасковья Ивановна.— Али мне не верите?
— Прасковья Ивановна,— возразил Петушков, торопливо улыбаясь,— я раздумал. Я так, знаете, пошутил. Останемся-ка лучше приятелями, по-старому! Что за пустяки! Как можно нам с вами расстаться, скажите пожалуйста?
Прасковья Ивановна опустила голову и не отвечала ему.
— Ну, повздорили — и кончено,— продолжал Иван Афанасьич, похаживая по комнате, потирая руки и как бы снова вступая в прежние права.— Аминь! а вот я лучше трубочку закурю.
Прасковья Ивановна все не трогалась с места…
— Я вижу, вы на меня сердитесь,— сказал Петушков. Я, может быть, вас обидел. Ну, что ж? простите великодушно.
— Какое, батюшка, обидел! Какая тут обида?.. Только уж вы, батюшка, пожалуйста,— прибавила Прасковья Ивановна, кланяясь,— не извольте больше к нам ходить.
— Как?!
— Не след нам, батюшка, с вами знаться, ваше благородие. Уж, пожалуйста, сделайте милость…
Прасковья Ивановна продолжала кланяться.
— Отчего же?— пробормотал изумленный Петушков.
— Да уж так, батюшка. Окажите божескую милость.
— Да нет, Прасковья Ивановна, надобно объясниться…
— Василиса, батюшка, вас просит. Говорит: «Благодарна, очинно благодарна и чувствую»; только уж вперед, ваше благородие, увольте.
Прасковья Ивановна чуть не в ноги поклонилась Петушкову.
— Василиса, вы говорите, меня просит не ходить?
Именно так, батюшка, ваше благородие. Как вы сегодня изволили пожаловать, да как заговорили, что, дескать, не желаете больше посещать, то есть нас, я так, батюшка, и обрадовалась, думаю: вот и слава богу, вот как оно ладно пришлось. А то у меня у самой язык бы не повернулся… Окажите милость, батюшка.
Петушков покраснел и побледнел почти в одно мгновенье. Прасковья Ивановна все продолжала кланяться…
— Очень хорошо, — резко воскликнул Иван Афанасьич. — Прощайте.
Он круто повернулся и надел фуражку.
— А счетец-то, батюшка…
— Пришлите ко мне… Мой человек вам заплатит. Петушков вышел твердой поступью из булочной и даже не оглянулся.
< < < Глава VIII
Глава X > > >
Русская литература – Русская поэзия – Детские книги Все Русские Сказки – Советские сказки – Тургенев Иван – Сказки и Рассказы – Петушков – Оглавление
Copyright holders – Public Domain Book
© 2023 Akirill.com – All Rights Reserved
AKirill, Learn, apprenez, translation, traduction, livres bilingues, bilingual books 