Борис Житков — Что я видел: Рассказ – ДОМ У БАБУШКИ – AKirill, Learn, apprenez, translation, traduction, livres bilingues, bilingual books

Детские книги – Что я видел: Рассказ – оглавление
< < < Пароход
Дворец пионеров > > >

ДОМ У БАБУШКИ

В БАБУШКИНОЙ КВАРТИРЕ

Я стал смотреть, какой дом. А он очень большой. И вдруг пришел дядя и стал наши чемоданы забирать. А это дядя-дворник. И он говорит:

— Ну як, Марья Васильевна? Ну як там?

А я не знал, что это «як», а потом узнал. Мы с бабушкой пошли в дверь.

А там лестница. Я бабушке говорил, чтоб скорей идти, где она живет.

Бабушка сказала, что мы сначала пойдем за кошкой. Бабушка свою кошку отдала одной тете. Чтоб она ее кормила. А то бабушка уехала, и кошка одна осталась. Мы пошли по лестнице. Немножко прошли, и бабушка говорит:

— А хочешь, мы наверх поднимемся без всякой лестницы?

А я закричал:

— Я знаю, это лифт! И там дядя-лифтер с пуговками.

Бабушка сказала:

— А вот и нет лифтера. Сами поедем.

Мы подошли к дверке. И около дверки были кнопочки, как для звонка. Бабушка надавила одну кнопочку, и за дверью загудело. А потом что-то щелкнуло. Бабушка открыла дверь. А там уж лифт стоит. Только совсем маленький. Как будто шкафик. Мы туда вошли. Бабушка закрыла все двери и нажала кнопочку, как будто она не бабушка, а лифтер. Я думал, ничего не выйдет. А мы поехали. Я обрадовался и стал хлопать в ладоши и кричать:

— Ай, бабушка! Ай, бабушка!

А бабушка нарочно завезла меня на самый верх, а потом немножко вниз. Лифт остановился, мы открыли дверь и вышли на лестницу и снова двери закрыли. Потом бабушка нажала кнопку около двери, и лифт сам пошел вниз.

В лифте никого не было. Мы с бабушкой позвонили в квартиру, и отворила девочка.

Она закричала:

— Ах, вы приехали! А это, наверное, Алеша.

И сказала, что она сейчас принесет бабушкину кошку Пуму. Пума очень обрадовалась и стала мордочкой тыкать бабушку в ноги и мурлыкать. Я думал, что она запачканная. А это она не запачканная, это шерсть у нее разными кусками, всякими — черными и желтыми. Очень смешная. Потом девочка бабушке ключ дала, и мы пошли в другую дверь.

Бабушка говорит:

— Вот тут я живу. Вот посмотри.

А ничего не было видно. Потому что все было газетами закрыто. Бабушка сказала, чтоб я ушел — сейчас будет пыль. А я все равно не ушел. И мы с бабушкой стали газеты снимать. А я снял газеты и увидел, что это плита. И бабушка сняла газеты. А там за газетами — полка. Это на стене полка, даже две полки. Только они газетами были завешены. А на полках — разные кастрюлечки, и все блестят. И чайнички и кувшинчики. И еще сковородки и потом мельница, которая для кофе.

КАК Я ПЛИТКИ БОЯЛСЯ

Кошка вскочила на плиту и стала все нюхать. А там, на плите, была черная коробочка, круглая, большая. Только сверху она очень смешная. У ней сверху не крышка, а каменный кружок. А в кружке канавка. Канавка идет кругом по всей крышке. А сбоку из этой коробочки торчат две медные палочки. А сама коробочка железная. Кошка стала коробочку нюхать.

А я закричал:

— Почему?

Бабушка сказала:

— Опять почему?

А я сказал:

— Коробочка. Почему коробочка?

А потом сказал:

— Бабушка, какая это коробочка?

Бабушка говорит:

— Ага! Вот сейчас увидишь, что будет.

Принесла белый шнурок. У него две белые трубочки на одном конце, а на другом — два гвоздика. Бабушка трубочки надела на коробочку, прямо на палочки, которые из нее торчат. Потом схватила шнурок за другой конец, где у него медные гвоздики, и засунула в стенку. А в стенке были две дырочки.

Я не знал, что будет, и ушел от плиты и сел на лавку.

Бабушка говорит:

— Ты не бойся, чего ты убежал!

А я скорей стал ногами на лавку и сказал, что я не боюсь, а это чтобы лучше было видно. А там коробочка вся сверху засветилась, и в канавках, на крышке, стало красно, как уголья. Я стоял и смотрел, а подходить не хотел.

Бабушка засмеялась и говорит:

— Это электрическая плитка. На ней можно чай варить, яичницу жарить, молоко кипятить. Иди, — говорит, — посмотри, какой жар.

Бабушка стала над плиткой рукой водить.

Я пошел смотреть, какой жар. А это в канавках проволочки. И они все стали красные от жару. Бабушка сказала, что это электричество идет и греет.

И я тоже руку держал над плиткой. И от нее тепло, как от огня. Кошка легла около плитки и не боялась.

ГАЗ

Вдруг в дверь позвонили, и пришла девочка, которая бабушке кошку давала.

Бабушка сказала:

— Ты что, Клавдя?

А Клавдя говорит:

— Я пришла вам помогать.

Бабушка говорит:

— Поставь воду на газ.

Я хотел сказать «почему» и не сказал. И смотрел. А Клавдя подошла к плите, повернула краник и потом в плиту спичкой, прямо сверху. И вдруг в плите как пыхнуло: «Пых!» И даже немножко выстрелило. И там, в плите, загорелся синий огонь. Очень синий. Клавдя поставила сверху большую кастрюлю. Прямо как ведро. Это чтоб воду кипятить.

Я пошел к плите — смотреть, почему газ.

Клавдя стала говорить:

— Ага, вот и не знаешь, какой газ! А он по трубочке идет. Захочу вот — хоп!

А я говорю:

— Какой хоп?

А Клавдя краник закрыла, огонь чуть хлопнул и погас.

А потом Клавдя говорит:

— А сейчас я захочу, и — хоп!

И опять краник повернула и зажгла спичкой. И снова пыхнуло, и загорелся синий огонь.

Клавдя опять сказала «ага». Она все — «ага».

— Ага, у вас такого нету. Ага, у вас дрова жгут. Ага, у нас электрическая печка.

Я сказал:

— И не ага, не ага! И у меня мячик есть. Как лепешка.

А Клавдя сказала:

— Ты его раздавил, потому и лепешка. Ага!

А я стал говорить:

— Не ага, не ага…

Бабушка сказала мне:

— Перестань сейчас же!

А потом сказала Клавде:

— Смотри, Клавдя, уже кипит. Сними кастрюлю и потуши газ и плитку электрическую.

Клавдя сняла кастрюлю и опять краник закрыла, а я хотел, что пусть знают, что я не боюсь: я подбежал к плитке электрической и стал дуть, чтоб потушить. Она не тухла и все равно была красная.

Клавдя, противная, стала хлопать в ладоши и на ножке прыгать и кричать:

— Ага! Ага! Ага!

И потом пальцем стала показывать. И еще кричать и петь:

— Вот смотрите! Вот смотрите! Как он дует! Не задует! Ай-ай-ай! Ага! Ага!

Я еще дунул со всей силы и заплакал. И к бабушке скорей побежал. И стал плакать еще больше, зачем плитка не тухнет и Клавка дразнит. Бабушка мне сказала, чтоб я стал на табуретку и чтоб я рукой взял за шнурок, где он в стенку воткнут. И чтоб дернул. И тогда плитка потухнет.

Я немножко боялся, а все-таки полез. Клавка хотела раньше меня дернуть шнурок. А я скорей сам дернул. Шнурок так и вылетел из стенки. Там у него на конце черная коробочка. Из нее два гвоздика торчат. Они так из стенки и выскочили, как я за шнурок дернул. Я посмотрел на плитку. Она еще немножко красная была, а потом потухла.

Я Клавке сказал, даже закричал нарочно:

— Ага!

А бабушка говорит:

— Теперь вставь обратно, как было.

Я стал эти медные гвоздики вставлять и не мог попасть в дырочки. Я потому не мог, что Клава все хотела вырвать. А бабушка ей не дала. Бабушка сама взяла мою руку и моей рукой вставила эти гвоздики в самые дырочки. И плитка опять загорелась. А потом я сам вынул обратно, и плитка потухла.

Я тоже говорил Клаве:

— Ага! Ага!

И зажигал и тушил. Бабушка сказала, что это штепсель, где дырочки. А где гвоздики медненькие, это вилка.

Я сказал:

— Ха-ха-ха! Вилка! И вовсе не вилка! И совсем не вилка! А просто рожки.

И стал говорить:

— Рожки! Рожки! Рожки!

Клава кричала:

— А вот вилка! Вилка! Вилка!

Бабушка сказала:

— Фу, гадость какая! Слезай сейчас же с табуретки.

А потом сказала Клаве:

— А ты не егози. Большая, а такая глупая.

Клавдя достала с полки кастрюльку. Она была очень чистенькая, прямо как серебряная. У ней внизу торчали две медненькие палочки. Клавдя сказала, что она нальет в кастрюльку воды и поставит кастрюльку на стол, а не на плиту, и вода сама закипит.

Я спросил бабушку:

— Правда?

Бабушка сказала, что правда.

А только вода не сама закипит, а потому что под кастрюлькой внизу плитка электрическая навсегда приделана. И если шнурок электрический провести, как вот к плитке, так вода закипит. Потому что плитка там разогреется, а вовсе не сама.

А все равно я хотел, чтобы вода закипела и чтоб не на плите, а на столе. Потому что я думал, что она, может быть, и не закипит. Я сказал Клавде: пусть нальет воды и пусть на столе закипит. А Клавдя стала кричать:

— Не верит! Он не верит!

Она скорей схватила кастрюльку и налила воды. И шнурок провела от кастрюльки к дырочкам, которые на стенке. Я залез на табуретку, чтоб смотреть, как на столе вода закипит в кастрюльке. Она сначала не кипела. И я все пальцем пробовал ее тихонько. Вода потом стала теплей. А потом совсем стала теплая, и я не хотел палец туда макать. Потом пошли пузырьки, и Клавдя стала кричать «ага» и стала мне нос показывать, только чтоб бабушка не видала. Бабушка опять сказала:

— Не егози! И выдерни шнурок.

Клавдя не стала егозить. Мы пошли с ней снимать газеты, которые у бабушки в комнате.

Мы как сняли все газеты со стенок, так там у бабушки на стенках все картинки, картинки. Только не картинки, а они ниточками вышиты. Гуси идут, а мальчик их веточкой подгоняет. И гуси все белой ниточкой вышиты, а трава зеленой ниточкой. У мальчика рубашка тоже из ниточек и глаза тоже.

А потом один дядя на лошади сделан.

Клавдя сказала, что это Ворошилов. Бабушка сказала, что он самый главный военный.

Потом был коврик. Весь из ленточек. Он на стенке висел. И еще коврик. Только поменьше. Он на столике лежал, и на нем всякие цветы были нашиты из разных тряпочек: красные, желтые и маленькие синенькие.

Клавдя говорит:

— Это не коврик, а скатерть. Это я сделала.

А я сказал, что вовсе не она, а это бабушка все сделала, и потому комната такая красивая. Как будто в саду. Даже еще красивей.

Мы с Клавдей стали кричать, потому что я говорил, что «бабушка», а она говорила, что «не бабушка», а «девочки», и что она больше всех шила, и что она самая главная, и она скатерть сделала и все цветы.

КАК МЫ РУКИ МЫЛИ

А газеты мы все равно убирали, и Клавдя вытирала стол. Вдруг бабушка пришла и сразу постелила на стол скатерть. Только простую, белую. И поставила на стол очень большую яичницу. И сказала, чтобы мы с Клавдей шли мыть руки. А руки мыть очень было смешно, потому что из одного крана бежит горячая вода, а из другого холодная. Можно дырочку в раковине закрыть медной пробочкой и напустить в раковину воды. А это не раковина, а умывальник. Он фарфоровый и очень чистый. В нем можно сделать какую хочешь воду. Мы с Клавдей сделали теплую. А потом пустили горячей и стали держать — кто скорей вынет руки. Рукам стало совсем горячо.

А бабушка все равно слышала, что мы делаем.

Пришла и говорит:

— Не выдумывайте глупостей! Ошпариться захотели!

Я руки поскорей вытянул, потому что все равно очень горячо. Они стали красные-красные. Я говорил «шпариться» и смеялся.

Бабушка говорила:

— Ну, ладно. Садитесь за стол.

Мы стали есть яичницу. И я сказал, зачем Клавдя врет, что она скатерть сделала и все цветы пришила, и сказал, что все это бабушка сделала.

КАКАЯ КУКЛА С НОСОВЫМ ПЛАТОЧКОМ

Бабушка сказала, что она здесь ничего не сделала, а все это делали девочки, и Клавдя тоже. А бабушка только показывала.

Клавдя закричала: «Ага, ага!» — и высунула язык. А на языке яичница.

Бабушка сказала, чтоб Клавдя язык назад засунула. А мне сказала, что мы пойдем, где девочки вышивают. Там бабушка их учит, как вышивать нитками всякими — и красными, и синими, и желтыми, — чтоб выходили картинки. И как из тряпочек вырезать цветочки и листики и делать скатерти и картинки. Еще как всякие платья шить для кукол. И как перчатки вязать и шапочки. Вдруг Клавдя соскочила со стула и убежала. Бабушка кричала:

— Куда ты?

А она все равно не послушалась. А потом прибежала и принесла куклу. А кукла в шубке и меховой воротничок. И его можно отгибать, и он становится наверх, как настоящий. Он из настоящего меха, только маленький. На рукавичках тоже настоящий мех.

Я в карманчик палец засунул. А там ничего нет. Я сказал, что ничего нет. А Клавдя из другого карманчика вынула маленький носовой платочек. А потом сняла шубу, а там на шубе мех. И этот мех кроликовый. Только из него волосы вылезают. На платье у куклы было много волосиков. Клавдя стала очищать, потому что платье очень красивое. Красное и белые пуговки. И еще воротничок белый.

КАК Я КЛАВДЮ ДРАЗНИЛ

Бабушка сказала, чтоб мы пили чай, а она посмотрит шубу. Бабушка стала смотреть и вдруг как достанет ножницы! Чик-чик — и отрезала воротник. А Клавдя не заплакала.

Бабушка ей сказала:

— Сиди на месте и пей чай.

И потом бабушка еще ножницами резала. И потом иголкой шила. И говорила:

— Кто же так воротник пришивает!

А это не бабушка пришивает плохо, а Клавдя.

А потом Клавдя посмотрела, как бабушка сделала, и сказала:

— Ага!

А я стал Клавдю звать «Ага». И говорю бабушке:

— Вон Ага на скатерть накапала.

Бабушка говорит:

— Какая это Ага?

Я сказал:

— Вот Ага.

И пальцем в Клавдю.

— Вот! Вот! Вот!

Бабушка вдруг меня по руке — хлоп! И как крикнет:

— Гадость какая!

И ногой топнула. Мне не больно было. А я все равно хотел заплакать.

Клавдя закричала:

— Ага! Ага! Ага!

И убежала в кухню.

КАК ЭЛЕКТРИЧЕСТВО КУСАЕТ

Потом я тоже в кухню пошел. Клавдя говорит:

— А электричество кусается.

Я сказал:

— Пусть тебя и кусает.

Клавдя сказала:

— И тебя укусит.

Я сказал:

— Ничего не укусит, потому что это ты нарочно.

Она говорит:

— И не нарочно. А вот и укусит. Вот сунь сюда пальцы.

И показывает на дырочки: куда шнурок от плитки вставляют. Я сказал, что не хочу, потому что там все равно ничего нет. Потом бабушка позвала Клавдю, чтоб она ей щетку дала. А я полез на табурет и стал пальцем пробовать.

Только не совсем.

А Клавка, противная, сзади подошла и как пихнет мне руку! И меня так куснуло, что я всей рукой дернул. И попал Клавде в нос. Она боялась плакать, потому что она противная. А потом я стал плакать. А все равно бабушке не сказал, почему.

Тут вдруг зазвонил звонок, и Клавдя побежала дверь отпирать.

А бабушка ей крикнула:

— Не отпирай! Спроси, кто.

Я тоже побежал в кухню и стал кричать:

— Не смей отпирать, а спроси!

А Клавдя закричала на меня:

— Не твое дело! Ишь, какой! Подумаешь!

Я тоже стал кричать:

— Вот и спроси! Вот и спроси!

А звонок опять зазвонил: дзинь! дзинь! дзззз!

Бабушка пришла и говорит:

— Фу, какой базар подняли! Замолчите сейчас!

Стало тихо, и бабушка спросила:

— Кто там?

И мы все слушали. А из-за двери какой-то дядя сказал:

— Это я, Петр Викторович, откройте!

Бабушка открыла, а там дяденька. И даже вовсе не дяденька, а мальчик, только большой. Даже больше бабушки. Бабушка говорит:

— Здравствуйте, Петр Викторович.

А Петр Викторович сказал:

— С приездом, Марья Васильевна. Это очень хорошо, что вы приехали.

Пойдемте, у нас дети собрались. С ними скорей заняться надо.

И потом все говорил:

— Пожалуйста, пожалуйста.

Бабушка тоже говорила «пожалуйста», чтоб он чай пил. И потом, чтоб сел.

А он сказал, что никуда не пойдет, а пойдет только с бабушкой. И чтоб сейчас.

< < < Пароход
Дворец пионеров > > >

Детские книги – Что я видел: Рассказ – оглавление

If you liked this site, subscribe , put likes, write comments!

Share on social networks

Check out our latest posts

Découvrez nos derniers articles

ДОМ У БАБУШКИ

Leave a comment Cancel reply